Пауза - [3]

Но что это ему даст? Враг вот-вот нападет, а такие люди, как Эверард и Дамелли… Насколько предательство охватило страну?

Он неожиданно застыл.

— Шофер! — воскликнул он. Потом громче: — Шофер!

Человек за рулем не обернулся. Мимо спокойно двигались машины.

Джоханнисон попытался приподняться, голова его кружилась.

— Шофер! — прошептал он. Это не дорога в отделение ФБР. Его везут домой. Но откуда шофер знает его домашний адрес?

Шофер, конечно, подсажен. Джоханнисон почти ничего не видел, в ушах у него шумело.

Боже, какая организация! Сопротивляться бессмысленно. Он потерял сознание.

Он идет по тропе к небольшому двухэтажному дому с кирпичным фасадом, в котором живет с Мерседес. Как он выбрался из машины, не помнит.

Он обернулся. Никакого такси не видно. Автоматически он нащупал кошелек и ключи. Все на месте. Ничего не тронуто.

Мерседес ждала его у входа. Она не удивилась его возвращению. Он быстро взглянул на часы. Почти час до обычного времени его возвращения.

Он сказал:

— Мерси, надо убираться отсюда и…

Она хрипло ответила:

— Я все знаю, Алекс. Входи.

Она для небо как небо. Прямые волосы, светловатые, разделены посредине и собраны в конский хвост; широко расставленные голубые глаза, слегка по-восточному раскосые, полные губы, маленькие уши, прижатые к голове. ДжоХаннисон пожирал ее глазами.

Но он видел, что она сдерживает возбуждение.

Он спросил:

— Тебе звонил Эверард? Или Дамелли?

Она ответила:

— У нас гость.

Он подумал:

— Они до нее добрались.

Надо увести ее. Они убегут, попытаются скрыться. Но смогут ли? Гость будет стоять в тени у двери. Это зловещий человек, представил себе Джоханнисон, с низким грубым голосом и иностранным акцентом, рука у него в кармане пиджака, и бугор больше кулака.

Он осторожно вошел.

— В гостиной, — сказала Мерседес. По ее лицу скользнула улыбка. — Я думаю, все в порядке.

Гость стоял. У него какая-то нереальная, слишком совершенная внешность. Лицо и тело безупречны и тщательно лишены всякой индивидуальности. Он мог сойти с рекламного плаката.

Голос как у профессионального диктора. Ни малейшего акцента.

Он сказал:

— Было довольно трудно доставить вас домой, доктор Джоханнисон.

Джоханнисон ответил:

— Кто бы вы ни были, чего бы вам ни нужно, я с вами не имею дела.

Мерседес вмешалась:

— Нет, Алекс, ты не понимаешь. Мы уже разговаривали. Он сказал, что вся радиоактивность прекращена.

— Да, верно, и я хотел бы, чтобы этот манекен объяснил мне, как это сделано. Послушайте, вы американец?

— Ты все еще не понимаешь, Алекс, — сказала его жена. — Она прекратилась по всей Земле. И этот человек не с Земли. Не смотри на меня так, Алекс. Это правда. Я знаю, что это правда. Посмотри на него.

Гость улыбнулся. Улыбка его была совершенна. Он сказал:

— Тело, в котором я появился, тщательно изготовлено в соответствии со спецификациями, но это только материя. И находится под полным контролем. Он протянул руку, и кожа исчезла. Обнажились мышцы, сухожилия, кровеносные сосуды. Стены сосудов исчезли, и кровь текла без всякой поддержки. Все исчезло, и появилась гладкая серая кость. Потом и она исчезла.

Потом все появилось снова.

Джоханнисон прошептал:

— Гипноз!

— Вовсе нет, — спокойно ответил гость.

— Откуда вы? — спросил Джоханнисон.

— Трудно объяснить. И разве это важно?

— Мне нужно понять, что происходит! — воскликнул Джоханнисон. — Разве вы не понимаете?

— Да. Понимаю. Поэтому я и здесь. В данный момент я разговариваю более чем с сотней людей на вашей планете. В разных обличьях, конечно, потому что у разных частей вашего населения разные стандарты, касающиеся внешности.

У Джоханнисона появилась беглая мысль, а не сошел ли он все-таки с ума. Он сказал:

— Вы с… с Марса? Или еще откуда? Вы нас захватываете? Это война?

— Видите ли, — ответил гость, — именно такое отношение мы и хотим исправить. Люди больны, доктор Джоханнисон, очень больны. Уже десятки тысяч ваших лет мы знаем, что ваш вид обладает большими возможностями. И для нас было большим разочарованием, что ваше развитие пошло патологическим путем. Определенно патологическим! — Он покачал головой.

Мерседес прервала:

— Он сказал мне перед твоим приходом, что они пытаются нас вылечить.

— Кто их просил? — прошептал Джоханнисон.

Гость только улыбнулся. Он сказал:

— Мне эта работа поручена очень давно, но с такими болезнями всегда трудно бороться. Прежде всего, возникают трудности при коммуникации.

— Но мы способны к коммуникации, — упрямо сказал Джоханнисон.

— Да. До некоторой степени. Я использую ваши концепции, вашу кодовую систему. Она очень неадекватна. И я не могу объяснить подлинную природу болезни вашего вида. Приблизительно ее можно определить как болезнь духа.

— Хм.

— Это разновидность социальной болезни, с которой очень трудно справиться. Я долго колебался, прежде чем применить прямое средство. Было бы печально, если бы случайно такая потенциально одаренная раса, как ваша, погибла бы безвозвратно. В течение нескольких тысячелетий я пытался действовать непрямо, через отдельные индивидуальности. В каждом поколении рождаются люди с естественным иммунитетом к этой болезни. Философы, моралисты, военные, политики. Все те, кто верил во всемирное братство. И те, кто…