Паутина - [17]

— Думаю, да, — кивнул Гарри, чуть встряхиваясь, чтобы отогнать от себя воспоминание о глазах, полных ненависти, глазах, которые обещали отмщение. — Тех, кто остался жив, — десять подростков-оборотней — отправили в Азкабан, в особую секцию. Ее создали специально для них. На самом нижнем уровне был сделан подвал с единственным люком наверху. Их посадили туда, без света, без воздуха, без всего. Просто подвал. Через люк им сбрасывали волчелычное зелье, еду и воду. Никто с ними не контактировал — они были опасны. Министерство очень опасалось, что кто-то проведает о новом виде оборотней, боялось, что они сбегут, что как-то проникнут в мир. Жестоко, не так ли?

Тедди увидел горькую усмешку на лице крестного и на мгновение пожалел тех мальчишек.

— Значит, они сбежали?

— Да, хоть в чем-то Министерство не ошиблось. Они сбежали. Когда стражник, в очередной раз принеся им еду, ничего не услышал снизу, то поднял тревогу. Спустившись, они нашли пустую камеру, если не считать тела одного из мальчишек и вырытого в полу лаза. Пять лет они не пили зелье — копали лаз своими собственными когтями. Проход вел на берег, оттуда они, очевидно, поплыли. Мы нашли место их выхода на сушу, я был там несколько часов назад. Там оказались еще три тела.

Тедди в ожидании воззрился на крестного.

— Нет, среди них не было того паренька. Он жив. На свободе. И еще пятеро. И они уже не дети.

Кухня погрузилась в тишину.

— Ты расскажешь Джинни?

Гарри покачал головой:

— Не все. Только некоторые факты. Я не хочу ее пугать.

— Но она должна знать, что тебе грозит опасность!

— Нет. Она и так переживает по пустякам. Я не хочу возлагать на нее еще большую тяжесть, — сказал Гарри и осекся. Эти слова вдруг вырвали из памяти образ седовласого волшебника, плачущего у себя в кабинете. Учитель в ту ночь, когда погиб Сириус, сказал почти то же самое. — Я не буду ее пугать.

Тедди несогласно покачал головой, но промолчал. Он встал и протянул руку Гарри:

— Я пойду — обещал Мари, что вернусь домой. Если понадоблюсь — ты знаешь, где меня найти.

Крестный кивнул, пожимая руку Люпина, потом похлопал его по плечу и пошел провожать до камина, удивляясь, как этот человек был похож на своего отца — никогда не знав Ремуса Люпина, Тедди Ремус Люпин шел по жизни с тем же внутренним светом, что и его отец.

Глава 8. Поттеры

Гарри медленно подошел к дивану, где спала Джинни. Спала тревожно, судя по тому, как зажмуривала глаза и тяжело вздыхала. Он постоял немного над ней, любуясь ее лицом, потом развернулся и пошел вверх по лестнице, чтобы увидеть детей.

Как-то с первого дня жизни Джеймса повелось, что перед сном отец обязательно приходил в детскую, чтобы потрепать по голове сына или поцеловать дочь, чтобы поправить одеяло, рассказать о чем-нибудь легком. Так, чтобы дети чувствовали, — у них есть отец, он их любит, он о них заботится. Чтобы у них было то, чего никогда не было у самого Гарри.

Он тихо открыл дверь в комнату Джеймса. Сразу заметил полнейший беспорядок: от раскрытого сундука, откуда торчали края мантий, корки книг и какие-то брошюры, до аккуратно сложенных Джинни свежих рубашек и футболок на краю заправленной кровати. Над кроватью — герб Гриффиндора и какие-то рисунки. Только самого Джеймса в комнате не было.

Гарри быстро, не закрывая двери, прошел в следующую комнату — спальню Лили. Тут же почувствовал облегчение, смешанное с настоящей волной любви. Они были здесь — все трое. Лили спала на кровати, Альбус прижался к ней, вцепившись в руку сестры. Джеймс тоже спал, — в кресле-качалке — но все равно сильно сжимал палочку.

Гарри улыбнулся, глядя на детей. Его дети. Его плоть и кровь. Самые дорогие и близкие. За них он бы умер. За них прошел бы снова через все, что было в его жизни. Да и все в его жизни было ради вот этого момента, ради этих трех детей, ради этого тихого вечера в его доме.

Он прошел в комнату, стараясь не задеть ничего, чтобы не спугнуть сон детей, нагнулся и осторожно освободил руку Лили. Та заворочалась, приоткрыв глаза.

— Шшш… — Гарри приложил палец к губам. — Спи, родная.

Девушка спросонья лишь кивнула, устраиваясь удобнее. Гарри же аккуратно взял на руки Альбуса и пошел из комнаты со своей хрупкой ношей. Гарри прижимал к себе худенькое тело сына — какой же он был легкий!

Маленький Гарри Поттер, только без шрама и трудностей детства. Тихий, наивный немного мальчонка, обожающий сладости. Чуточку не от мира сего, вечно в своих детских фантазиях и мыслях. Постоянно что-то ломающий, бьющий, разливающий. Безумно добрый. Мальчик, носящий такие непростые имена.

Гарри плечом толкнул дверь в комнату Ала — комнату, полную фантиков и коробок от сладостей, разломанных игрушек из магазина Уизли, скомканных носков и книжных листов, треснувших по краю чашек и порванных картинок.

Мужчина сел на кровать, откинул одной рукой покрывало и положил сына в постель, бережно накрыв одеялом. Альбус что-то пробормотал во сне, сворачиваясь комочком и складывая руки под щекой. Отец снял с него очки и положил на прикроватный столик. Потом пригладил взъерошенные черные волосы и поцеловал сына в темную макушку.