Он глотнул из бокала, который держал в руке, и забормотал несколько невнятно:
– М-м-м... гм-м...
– Ну? – поинтересовался сэр Роланд. – Что вы скажете о номере первом?
– Не понукайте меня, Роли, – огрызнулся Хьюго. – Поспешишь – людей насмешишь. Где следующий?
Не выпуская из рук первый бокал, он взял другой. Попробовав, объявил:
– Да, касательно этих двух я не сомневаюсь. – Он еще раз принюхался к содержимому обоих бокалов. —В первом – «Доу», – уверенно сообщил он и протянул бокал. – Другой – «Кокберн».
Он вернул второй бокал, а сэр Роланд повторил, записывая:
– Бокал номер три – «Доу», номер один – «Кокберн».
– Ну, нет особой нужды пробовать третий, – провозгласил Хьюго, – но, полагаю, следует идти до конца.
– Прошу вас, – сказал сэр Роланд, вкладывая ему в руку оставшийся бокал.
Отхлебнув, Хьюго издал возглас крайнего отвращения:
– Тьфу! Брр! Что за невообразимая дрянь.
Он передал бокал сэру Роланду, затем вынул из кармана носовой платок и тщательно вытер губы, чтобы избавиться от мерзкого вкуса.
– Не меньше часа понадобится, чтобы отделаться от этой оскомины, – пожаловался он. – Освободите меня от этой тряпки, Роли.
– Давайте я развяжу, – предложил Джереми.
Пока он снимал повязку, сэр Роланд задумчиво глотнул из последнего бокала, прежде чем поставить его на стол.
– Так вы думаете, бокал номер два – дешевка от бакалейщика? – Он покачал головой. – Вздор! Это «Доу» сорок второго, никаких сомнений.
Хьюго сунул повязку в карман.
– Фу! У вас вкус отбило, Роли! – объявил он.
– Дайте мне попробовать, – попросил Джереми.
Подойдя к столу, он отпил из каждого бокала. Подождал немного, снова продегустировал каждый, а затем признался:
– Ну, по мне, так все они на один вкус.
– Эх, молодежь! – укоризненно протянул Хьюго. – Это все джин проклятый, который вы пьете. Вконец испортил ваш вкус. Не только дамы не способны оценить портвейн. Нынче это недоступно всякому моложе сорока.
Не успел Джереми найти подходящий ответ, как отворилась дверь, ведущая в библиотеку, и в комнату вошла Кларисса Хейлшем-Браун, красивая брюнетка лет под тридцать.
– Привет, мои дорогие, – поздоровалась она с сэром Роландом и Хьюго. – Вы уже решили, что есть что?
– Да, Кларисса, – уверил ее сэр Роланд. – Мы к вашим услугам.
– Не сомневаюсь, что прав я, – сказал Хьюго. – Номер один – это «Кокберн», номер два – местная дрянь, а третий – «Доу». Правильно?
– Чепуха, – воскликнул сэр Роланд, прежде чем Кларисса успела открыть рот. – Номер один – портвейнообразная гадость, два – «Доу», а третий – «Кокберн». Прав я, не так ли?
– Милые! – тут же откликнулась Кларисса. Она поцеловала сначала Хьюго, потом сэра Роланда и продолжила: – Теперь пусть один из вас отнесет поднос в столовую. Графин вы найдете на буфете.
Улыбаясь чему-то своему, она выбрала шоколадную конфету в коробке, лежащей на журнальном столике.
Сэр Роланд взял поднос и уже направился к двери, как вдруг застыл на месте.
– Графин? – осторожно переспросил он.
Кларисса уселась на диван, подобрав под себя ноги.
– Да, – ответила она. – Всего один графин. – Она хихикнула. – Ведь это был один и тот же портвейн, знаете ли.
На сообщение Клариссы каждый из присутствующих отреагировал по-своему. Джереми весь зашелся от смеха, подошел к хозяйке дома и поцеловал ее, в то время как сэр Роланд застыл, разинув рот от изумления, а Хьюго, казалось, не мог решить, как отнестись к тому, что их обоих выставили полными дураками.
Когда наконец сэр Роланд вновь обрел дар речи, он произнес:
– Кларисса, вы бессовестная обманщица.
Однако в голосе его звучала нежность.
– Понимаете, – отозвалась Кларисса, – сегодня выдался такой промозглый день, что в гольф вы играть не могли. Должны же вы были как-то развлечься – ну и развлеклись, дорогие мои, разве нет?
– Да уж, – воскликнул сэр Роланд, направляясь с подносом к двери. – Неужели вам не стыдно, так оконфузить двух почтенных джентльменов. Выходит, только юный Уоррендер угадал, что везде было налито одно и то же.
Хьюго наконец рассмеялся и последовал за сэром Роландом.
– И кто же этот знаток? – вопрошал он, положив руку на плечо друга. – Кто же это ни с чем не спутает «Кокберн» двадцать седьмого года?
– Ладно-ладно, Хьюго, – покорно соглашался сэр Роланд. – Давайте-ка лучше отведаем еще, чем бы это ни было.
Беседуя, мужчины проследовали в холл, и Хьюго затворил за собой дверь.
Джереми уселся на диван рядом с Клариссой.
– Ну а теперь, Кларисса, – начал он обличающе, – что значит вся эта история с герцословакским министром?
Невинные глаза Клариссы уставились на него.
– А что с ним? – спросила она.
Направив на хозяйку дома обвиняющий перст, Джереми проговорил медленно и отчетливо:
– Он, облаченный в макинтош, трижды пробежал до привратницкой и обратно за четыре минуты пятьдесят три секунды?
Мягкая улыбка тронула губы женщины.
– Герцословакский министр душка, но ему хорошо за шестьдесят, и я сильно сомневаюсь в том, что он вообще куда-нибудь бегал последние годы.
– Итак, ты все это выдумала. Они мне сказали, что ты вполне способна на это. Но зачем?
– Ну-у, – задумчиво протянула Кларисса, и ее улыбка стала еще шире, – весь день ты жаловался, что мало времени уделяешь спорту. Вот я и решила помочь тебе по-дружески. Без толку было бы уговаривать тебя побегать по лесам, чтоб ты немного встряхнулся, а вот на вызов ты непременно ответишь. И я придумала то, что послужит тебе вызовом.
