Паутина из шрамов - [124]

Пришло время для тура. Хотя я и раньше был на игле, я никогда не решался принимать во время тура. Я знал, что это все разрушит. Мы начали с Европы. Впервые со времен Вудстока мы играли перед большой аудиторией, поэтому мы были как мотор, который нужно было завести. Я чувствовал некоторую ответственность за то, что не позволял группе играть настолько хорошо, насколько мы могли это сделать. Я не был настолько сфокусирован на музыке, насколько мне следовало быть. Мы не облажались, было несколько отличных моментов, но в целом я ощущал неясность, и как музыкант, я переживал неуверенность. Наиболее запомнившимся моментом из европейского тура стала встреча Шерри Роджерс, которая впоследствие стала женой и матерью детей нашего менеджера, Луиса Матье. Мы встретились с ней в Амстердаме, где она работала на старого приятеля Хэнка Шиффенмахера. Когда бы мы не проезжади через Амстердам, мы направлялись прямо к Хэнки-Пенки, чтобы сделать несколько тату, и в этой поездке мы случайно столкнулись с заводной, привлекательной, неустрашимой молодой девушкой по имени Шерри. Она обычно носила одежду из латекса, и идея ее присутствия на сцене в таком виде была заманчивой. Наше следующее выступление состоялось в Бельгии, она тоже приехала и свела всех сума, когда перед всеми сняла одежду в гримерной и надела костюм из силикона. Во время шоу мы периодически звали ее на сцену вытирать наши потные лбы, приносить напитки и зажигать сигареты Дэйву.

Наш тур по Штатам, намеченный на середину ноября, был отложен — не по моей вине — до начала февраля. Итак, прямо из Барселоны, нашей последней площадки в Европе, я полетел в Нью-Йорк, чтобы побыть с Джейми. Она выехала из тусклой высотки в Чайнатауне и перебралась в прелестную, уютную, роскошную квартиру с видом на монумент Ла Гардия к югу от Вашингтон-сквер. Это были прекрасные, спокойные окрестности. Мы провели там чудесную осень, затем, как обычно, заранее начали наши приготовления к ежегодным рождественским поездкам. Именно тогда я заметил первые признаки того, что с нашими отношениями не все в порядке. Роджественский шопинг начался достаточно хорошо. Мы шли по снегу и наслаждались предрождественской романтикой от покупки милых подарков для нашей семьи. Я решил купить Блэки мебель для его дома, поэтому мы пошли в Эй-Би-Си Карпет, что в нижнем Бродвее, и сделали отличный выбор.

Я возвращался в тот магазин еще несколько раз, чтобы договориться о перевозке и доставке, однажды я был там один и стоял около лифта, когда вошла элегантно одетая женщина лет двадцати. Она была симпатичной и стильной, мы перекинулись парой фраз, пока она ждала лифт. Голос в моей голове проговаривал: «Ты можешь жениться на этой леди. Твоя жена собирается войти в лифт и исчезнуть навсегда, тебе нужно действовать прямо сейчас.» Именно в этот момент она вошла в спустившийся лифт и пропала из моей жизни навсегда. Впервые за то время, что я был с Джейми, я мог допустить мысли такого рода. Я не мог сказать, была ли это просто фантазия или просто было что-то в ее взгляде или поведении, но это определенно был отголосок проблемы.

Рождество пришло, и мы поехали в традиционное путешествие. В том году я подарил своей маме ее первый роскошный автомобиль, новую модель форд эксплорер, которую мичиганский дилер приготовил специально для своей жены, перед тем как она с ним развелась. Блэки занимался всем необходимым для этого подарка. Затем мы провели несколько дней в Пенсильвании, но из-за недавней смерти отца Джейми это не было приятным времяпрепровождением.

Мы вернулись в Нью-Йорк к Новому году. Я был сыт по горло кампаниями, развернувшимися в канун Нового года, и принуждением к проведению лучшей в жизни ночи, и решил, что мы ляжем спать раньше полуночи. Мы крепко обняли друг друга и смотрели кино, лежа на кушетке, а около 11:30 мы выключили свет и пошли спать. Несколькими днями позже, я понял, что этот период моей жизни подошел к концу, и пришло время стать свободным и побыть в одиночестве. Как-то я посмотрел на Джейми и подумал: «Я больше не люблю ее». Без особой причины. В этом не было ее вины. Причина была не в ее манере разговаривать или походке, или в словах, которые она сказала, потому что она никогда не делала того, что я мог бы назвать неприемлемым. Просто что-то прояснилось во мне, как будто меня окутал туман. Это было что-то вроде «Боже, чем я занимался последние два года? Пришло время что-то менять». Все это случилось из-за моего решения стать «чистым». И я не собирался снова принимать наркотики.

Возможно, я причинил себе достаточно вреда, чтобы быть не в состоянии любить ее. И этот голос был настолько ясен для меня, что игнорировать его означало бы заблаговременно обманывать чувства. Я знал, что мне придется совершить самый нежелательный поступок. Для меня было намного легче поддерживать пустые отношения, чем сказать кому-либо «Я ухожу». Короче говоря, я ужасно этого боялся. Я не мог сказать «Я больше не хочу быть с тобой». Я бы предпочел причинять боль себе, что и составляло часть моего жизненного цикла.

Я сказал Джейми, но она не восприняла это. Она сказала, что планировала выйти за меня замуж и родить детей, что было самым печальным моментом за время нашей дискуссии. Я вернулся в Лос-Анджелес, и она ушла. Было много плача и крика, но она упаковала свои вещи и ушла.