Паутина чужих желаний - [45]

– Вижу. – Я бросила выразительный взгляд на доберманов. – Кто ему позвонил?

– Я. – Рая поникла, побледнела до синевы. – Евочка, ты же не вернулась. Я не знала, что делать. С милицией были бы проблемы…

– А с ним проблем не будет? – спросила я, понемногу успокаиваясь.

– Он бы все равно узнал. – Рая смахнула со лба выступившую испарину, и мне вдруг сделалось совестно. Набросилась на единственного человека, который относится ко мне по-доброму.

– Раечка, ты не волнуйся. – Я погладила экономку по плечу. – Вот же я, приехала, целая и невредимая. – Ты вот лучше его, – я кивнула на Козырева, – в курс дела введи. Он теперь мой новый водитель. Эй, любезный, как, говоришь, тебя зовут?

– Владимир. – Козырев с достоинством поклонился сначала мне, потом Рае.

– Вот расскажи, пожалуйста, Владимиру, как тут у нас все устроено, покажи его комнату. Ну, в общем, что я тебе говорю, ты сама все знаешь. – Я чмокнула вконец растерявшуюся экономку в щеку и развернулась к доберманам.

– Где он? – спросила скучающим тоном.

– Следуйте за мной, – буркнул один из них и, не дожидаясь меня, направился в глубь дома.

Щирый сидел в гостиной. Перед инвалидным креслом стоял столик, на котором дымилась нетронутая чашка кофе, рядом лежала стопка свежих газет.

– Доброе утро, Ева. – Он встретил мое появление приветливой улыбкой и кивнул на столик. – Составишь мне компанию?

– Спасибо. – Я уселась в кресло напротив.

– Вижу, ты в добром здравии. – Щирый сощурился.

– В добром. – Я согласно кивнула. – И, честно говоря, не понимаю причину вашего волнения.

– А кто сказал, что я волнуюсь? – Кустистые брови удивленно поползли вверх.

– Ну, я только что разговаривала с Раей.

– И она сказала, что я волнуюсь?

– Нет, она просто сообщила, что позвонила вам и вы приехали. Яков Романович, – я решила брать быка за рога, – ничего плохого со мной не случилось, в моем возрасте девочкам уже позволено ночевать вне дома.

– В твоем возрасте, Ева, девочки уже понимают необходимость ставить близких в известность о своих решениях, – сделав маленький глоток из чашки, Щирый удовлетворенно крякнул.

– Виновата, – я покаянно кивнула, – надо было предупредить, но, видите ли, я не помню номера телефонов, да и своего мобильного у меня пока тоже нет.

– Теперь есть. – Щирый выложил на столик мобильник. – Там в памяти записаны телефоны всех твоих родных и еще парочка на всякий пожарный случай.

– Пожарного не будет, – заверила я его, пряча телефон в карман. – Спасибо за подарок, Яков Романович.

– Зови меня дядя Яша. – Он улыбнулся почти нормальной, почти человеческой улыбкой.

– Хорошо, дядя Яша.

– А кто тот молодой человек, с которым ты приехала?

– Какой молодой человек? – Я изобразила вполне искренне удивление, а потом тоже улыбнулась. – Это мой новый водитель. Вы же помните, прежнего я вчера уволила.

– Оперативно. – Щирый попивал кофе и ощупывал взглядом мое лицо. Взгляд у него был немигающий, змеиный.

– А что тянуть? – Я из последних сил старалась, чтобы улыбка моя выглядела естественной. – Понимаете, дядя Яша, – я перешла на доверительный шепот, – я же не умею водить машину, а быть обузой для милых родственников как-то не хочется. Вот я и подумала, что не стоит откладывать дело в долгий ящик, заехала в агентство и наняла этого… этого Владимира.

– И? – Змеиный взгляд заскользил вниз, задержался на моих сжатых кулаках.

– А где я была прошлой ночью, не скажу! – выпалила я. – Знаете, дядя Яша, у взрослых девочек есть свои маленькие интимные секреты!

Я ожидала чего угодно: нотации, вспышки гнева, но Щирый меня удивил – он расхохотался. До чего непредсказуемый мне попался опекун!

– Ева, – сказал Щирый, отсмеявшись, – я уже говорил, что кома пошла тебе на пользу?

– Говорили, кажется.

– Определенно пошла. Ты стала такая… – Он задумался, подбирая нужное слово. – Ты стала восхитительно живая.

– Это, наверное, в контрасте с моим прошлым неживым состоянием, – я несмело хихикнула.

– Ты помнишь? – вдруг спросил Щирый, и его морщинистое лицо сделалось очень серьезным.

– У меня амнезия, – на всякий случай сообщила я. – Я ничего не помню.

– Я не о том. – Он нетерпеливо взмахнул рукой. – Ты помнишь, как было там, за гранью? Что там? – В его глазах разгорался яркий огонь, и щеки, до того пергаментно-бледные, тронул лихорадочный румянец.

– Помню. – Я отвела взгляд, испугавшись, что этот непонятный огонь опалит меня, заставит вспомнить больше, чем мне хотелось бы. – Там туман и голоса. Кто-то шепчет, невидимый. Или сам туман шепчет.

– Только туман? – в голосе Щирого слышалось разочарование. – И все?

– А в конце дверца.

– В конце чего?

– Не знаю, наверное, в конце небытия, если вы понимаете, о чем я.

Наверное, он понимал. Во всяком случае, в глазах его не было недоверия. Только холодное любопытство.

– Я привез тебе деньги. – Он выложил на стол конверт. – Здесь двадцать тысяч долларов, как и договаривались. В ближайшие дни открою на твое имя счет, положу на него еще тридцать тысяч, в качестве бонуса для девочки, которая внезапно выросла. Ну, было приятно снова тебя увидеть. – Щирый направил инвалидную коляску к выходу, у самых дверей остановился, посмотрел на меня снизу вверх и сказал голосом смертельно уставшего человека: – Ева, я понимаю, что у взрослых девочек есть свои маленькие тайны, но впредь, пожалуйста, не заставляй нас с Раисой Ивановной волноваться.