Паутина будущего - [13]

— Совсем немного осталось до трех часов, мистер Фогг. — Она посмотрела на него, затем отвела взгляд в сторону. — Очень поздно, и у нас мало времени.

Ее голос был тихий и молодой, почти девичий.

— Чудесно, — сказал Темплетон, улыбаясь еще более широко. Он скинул жакет и подошел к ней. — Может быть, перекусим немного?

София возмущенно уперла руки в бока.

— Мистер Фогг! Я не думаю, что вы делаете заказы в той последовательности, в которой следовало бы!

— Извини, София, — согласно кивнул Темплетон. — Чтобы выбраться из лагеря потребовалось больше времени, чем я ожидал. Требования в армии стали очень строгими, и не так легко теперь вырваться сюда.

— Я знаю. — Голос Софии вначале звучал отдаленно, еле слышно, но постепенно становился вполне различимым. — Но у меня тоже время очень ограничено. Торопись, Темплетон, торопись. Ночь уже почти прошла, и до зари осталось совсем немного.

— Да. — Темплетон вздохнул и небрежно бросил свой жакет на столик. — Что слышно от графини? Окажет ли она нам покровительство своим присутствием?

София бросила на него неодобрительный взгляд, но постаралась скрыть свои эмоции, как она умела это делать.

— Почему ты спрашиваешь о ней? Чувствуешь потребность в ее присутствии здесь, с нами? Мне бы не хотелось думать, что одной меня тебе недостаточно.

— Я этого не сказал, — запротестовал Темплетон. — Это неправда.

София еще некоторое время хмурилась, но в конце концов сдалась, и, хотя ревность все еще имела место, настроение у нее значительно улучшилось. Она начала ходить взад и вперед по маленькой, почти пустой комнатке.

— Да, графиня собирается быть здесь. Нам не придется долго Ждать. Но, — при этих словах София внимательно посмотрела на него и в ее глубоких голубых глазах появился отблеск незаурядной внутренней силы, — у нас осталось мало времени.

Темплетон увидел страдание, которое София обычно скрывала. Он подошел и нежно обнял ее. Это было вполне целомудренное объятие, не более чем попытка поделиться чувством тепла и комфорта, желание подбодрить ее. Вскоре София вернулась к практическим вопросам.

— Темплетон, разве ты мне не говорил, что тебя должны были сегодня поднять вверх на воздушном шаре, орел ты мой?

— Да, это так.

— Отлично!

Она слегка откинулась назад, и Темплетон неохотно разжал руки, освободив ее из своих объятий. Она выскользнула из его рук, либо совершенно не обращая внимания на то, чего хочет Темплетон, либо просто притворяясь равнодушной.

— Что же ты видел? Ты говорил, что сверху будешь иметь возможность увидеть многие вещи, важные для нас.

— Да.

Темплетон вздохнул, подумав на короткое мгновение, что его разведывательные данные — это, собственно, все, что ей нужно от него. Он кивнул головой и выдавил из себя улыбку. Час, действительно, был поздний.

— Дороги абсолютно свободны. Девятый корпус проследовал мимо. — В его природное чувство уверенности начало вкрадываться угрюмое отчаяние. — Возможно, завтра девятый корпус уже будет далеко.

Никто из них больше не произнес ни слова. Война уже длилась долго, и оба они знали, что она неустанно несет с собой смерть. Друзья и сотрапезники Темплетона гибли десятками. И видел он это отнюдь не сверху; много раз ему приходилось ползти в красной липкой грязи поля битвы, смоченной кровью. София, по долгу службы будучи там, где ведется сражение, причем отнюдь не всегда победное, тоже насмотрелась ужасных последствий этой бойни в достаточном количестве. Она знала, что остается после того, как армии сходятся в битве и уходят с поля брани. На ее руках умерло больше солдат, чем она, наверное, могла сосчитать. Эти мальчики гибли от заражения крови и гангрены, несмотря на то, что она делала все возможное для того, чтобы залечить их раны.

Вскоре, примерно через двадцать минут после того, как прибыл Темплетон, они услышали, как к передним воротам подъехала повозка. Темплетон поднял голову и улыбнулся. По звуку можно было подумать, что это двухколесный экипаж, хотя на самом деле это был тяжелый четырехколесный фургон.

София также улыбнулась в тусклом свете лампы, с трудом освещавшей полупустую комнату. Только их подруга могла столь безрассудно и вместе с тем столь искусно со свистом гнать по дороге грузовой фургон, словно управляя на скачках чистопородным жеребцом, запряженным в легкую спортивную коляску.

Спустя несколько мгновений графиня Скаска Закрита быстро вошла в комнату. Казалось, ей было безразлично, куда она вошла, но Темплетон успел заметить, как ее глаза молниеносно осмотрели всю комнату и находящихся в ней людей.

Она, казалось, была полной противоположностью Софии. Ее длинные и черные, цвета ночи волосы были сейчас туго связаны в узел; глаза ее тоже были черные, серьезные и бесконечно наблюдательные. В отличие от сдержанной, неторопливой Софии, она даже ходила и дышала с сумасшедшей быстротой. Ее ярко-красные одежды и алые ремешки и ленты контрастировали со строгим черным платьем Софии.

По всем правилам эти две женщины с самой первой встречи должны были стать врагами. Вместо этого их дружба продолжалась вот уже два года, и их доверие друг к другу крепло с каждым днем.