Паутина Белого Паука - [17]

Это был портрет молодой женщины, изображенной по пояс. Голову ее покрывала серая ткань с тонкой вышивкой, и верхний край чуть нависал над лицом, бросая тень на большие, выразительные темно-серые глаза. Бледный овал лица, чувственные алые губы, плечи скрыты складками ткани. Бесспорно красивая женщина. Она сидела на стуле с высокой спинкой, на колени ей положил передние лапы крупный зверь с рыжевато-песочной шерстью. Если бы он не был размером с пони, Ева решила бы, что это рысь — из-за характерных кисточек на ушах.

Но что важнее для девушки, под этой картиной, на узорчатом ковре, лежала двое: Исаия и Илия. И они не двигались.

Ева подбежала к ним, упала на колени, едва коснулась перебинтованных голов. Одну страшную секунду она думала, что они мертвы, но мерно вздымавшаяся грудь у обоих ее успокоила.

Оба парня были болезненно бледны, вокруг глаз сгустилась тень, над верхней губой блестела испарина.

— Измаил! — с истеричной нотой закричала Ева, и вампир вошел, будто только того и ждал. — Что с ними!? Что вы с ними сделали!?

— Они умирают, — добродушно пояснил он ей, словно разговор шел о погоде. — Кровоизлияние в мозг.

— Почему ты…

— Мои врачи стабилизировали их состояние до твоего прихода, — Измаил улыбнулся. — Ты получила их еще живыми, как и было обещано.

Ева вздрогнула, не веря своим ушам. Он все-таки решил их убить. Все происходящее — не более, чем спектакль полоумного монстра. Он всего-навсего издевался над ней.

— Спаси их. Пожалуйста.

— Не могу.

— Не хочешь!

— И не хочу.

— Почему!? Да что они тебе плохого сделали? — глаза отчаявшейся девушки щипало от желания заплакать. Но она не плакала. Пока еще нет.

— Достаточно того, что они смеют быть тебе братьями, — легкомысленно пожал плечами вампир.

— Какое тебе до этого дело?

Измаил стоял там, у двери, и улыбался ей улыбкой блаженного и законченного психа. Ева уже успела возненавидеть эту его улыбку.

— Спаси их, если хочешь, — предложил он ей равнодушно.

Ева растерянно огляделась, вспомнила о телефоне и потянулась к своей сумочке. Да, надо просто вызвать скорую. Просто вызвать и, может быть, те двое — Степа и Филипп — помогут вытащить Исаию и Илью из этого проклятого подземелья. Надо всего лишь позвонить…

— Врачи их уже не спасут, в этом меня заверили, — остановил девушку Измаил. Из рук Евы выпал телефон. Беспомощно она воззрилась на вампира:

— Как тогда?

— Дай им свою кровь.

— Что? Переливание крови…

— Ты — «Ева», моя дорогая девочка, дарующий жизнь сосуд, — разве руками Измаил. — Твоя кровь избавляет человека от смертной жизни и дает взамен другую — жизнь вампира.

— Я не понимаю, — жалобно простонала Ева, вцепившись в край шортов Исаии. — Я не понимаю! Пожалуйста, дай мне вызвать скорую помощь!

— Белый Паук на твоей груди сделал тебя способной на это, — ласково пояснил вампир и, присев рядом с ней на корточки, безошибочно коснулся кончиками пальцев подвески прямо через футболку. — Ты задавалась вопросом, почему с твоего тела исчезли все следы борьбы с Филиппом — все синяки и ушибы, и открытая рана на руке?

— Почему?

— Я отогнал Филиппа, когда ты уже умирала, — сладко, безумно сладко звучал его голос. Он околдовывал, смягчал ужас, не позволял перепуганной девочке поддаться панике, но усвоить то, что ей объясняли. Одна рука вампира теребила паука, другая легла Еве на горло — невесомо, едва касаясь. — В этом паучке хранилась кровь древнего, могущественного вампира. Ты достойна ее и потому кровь спасла тебя. Она возвысит тебя над всеми нами…

— Или отравит, медленно превратив в комок гниющей плоти, — отрывисто вставил Филипп. Когда он вошел, Ева не заметила.

— Ты все еще зол, что твоя возлюбленная Алиана оказалась не Евой, — с тихим смехом заметил Измаил.

— Оказалась не мной? — переспросила Ева, глядя, как перекосило ненавистью лицо Филиппа, ненавистью и горем утраты.

— «Адамом» и «Евой» принято называть источники нашего обращения, — прохрипел Филипп, словно не доверяя своему голосу. — К твоему имени это не имеет никакого отношения.

А Ева все смотрела на него, не понимая.

— Двадцать лет назад на твоем месте была Алиана, — дернул головой Филипп и тут же поморщился от вспыхнувшей боли в спине. — Измаил выбрал ее и надел на нее паука. Через трое суток она… ее тело начало гнить изнутри. Десять часов она боролась за жизнь. И все это время она кричала.

Его глаза блестели от непролитых слез.

— Ты не захочешь пройти через то, что прошла она. Лучше умереть сразу.

— Это правда? — прошептала Ева, оглушенная. У кого она спрашивала? У Филиппа? Она видела горестную правду в его глазах, слышала в его дрожащем голосе.

У Измаила?

— Ты — Ева, — повторил Измаил, но она ему не поверила. Отстранившись, Ева попыталась решить, что делать. Измаил не даст ей вызвать скорую. Выходило, что единственный шанс выжить для братьев — это «дать им кровь». В конце концов, на ней же это сработало!

— Они исцелятся, если им перелить мою кровь? — спросила она у обоих вампиров сразу.

— Да, — кратко ответил Измаил.

— Если ты — сосуд, они станут вампирами, — честно предупредил ее Филипп. — Если нет, они умрут так же как и ты — сгниют в течение трех дней.