Паутина - [7]

— Да. Но тебя это не коснётся, если ты уйдёшь и обо всём забудешь.

— Меня это уже коснулось, — я потёрла затылок. Кирилл понимающе кивнул. — И поверь, я никому не даю просто так себя мутузить — ни за что.

— Тебя не должны были задеть, но если бы не Кэт…

— Я ей обязана и не люблю ходить в долгу. Если я могу хоть чем-то помочь…

— Боюсь, что ничем помочь ты не сможешь. Я бы стёр тебе память, да вот что-то забыл заклинание… — он улыбнулся, и в синих глазах засверкали лукавые искорки. — Так что лучше просто уходи. И чем быстрее, тем лучше. Пойми, я не гоню тебя, просто боюсь, что очередной схватки может не пережить никто.

— Что за схватки? Я помню лишь ослепительный свет.

— Ты просто не успела перевести часы, — меланхолично проговорил он.

— Куда их надо переводить?

— В другую шкалу. Здесь, на Земле, это не принято, существует лишь одна шкала — по-нашему, шкала Брутуса. По ней в одном часе 3600 секунд.

— Ну да, — я принялась в уме высчитывать, не ошибся ли он.

— Есть ещё одна шкала — шкала Обратуса, по ней в одной секунде примерно сто часов.

— Мда? А почему я о ней никогда не слышала? — в мою и без того больную голову начали закрадываться сомнения касательно умственного здоровья моего собеседника.

— В вашем мире принято жить только по одному времени, ведь у вас нет волшебства.

— А у вас?

— А у нас есть.

— А у вас — это где?

— У нас — в моём мире.

— Ясно, — я развернулась в поисках выхода, но Кирилл меня остановил.

— Волшебство — лишь полёт мысли, он не может быть долгим. По нашим расчётам, сто часов за одну секунду — это столько, сколько нужно человеку, чтобы жить… Как сказать?

— В волшебном темпе, — закончила я.

— Совершенно верно. Но ты мне не веришь?

— Нет.

— Почему? Я плохо объяснил?

— Ну что ты? Всё так складно вышло, вот только я не пойму никак, как из одной шкалы перейти в другую. У вас ведь такие проблемы?

Вместо ответа Кирилл показал мне своё левое запястья. На нём красовался «Ролекс». Почти такой же, как у моего отчима, вот только на циферблате, прямо под стрелками, были нарисованы песочные часы и песок в них был, как настоящий.

— Стоит лишь нажать вот сюда, — Кирилл показал на какую-то кнопочку сбоку, — и обладатель часов переносится в другую шкалу. Всё происходит в сотни раз быстрее. Тебя уже не видят обычные люди, а они для тебя — всё равно, что недвижимые памятники. У Кэт и Фионы весь песок закончился — нужно докупать, но это можно сделать лишь в нашем мире…

— Я пошла! — я резко развернулась и направилась к выходу. Кирилл больше ничего не сказал, Кэт, Фиона и Макс непонимающе смотрели на него, забыв о том, что на них «скоро должны напасть». Я не поверила не единому слову.

Всё моё желание отплатить Кэт за то, что она спасла меня, испарилось. Да и от кого спасать? Всё враньё — от начала до конца. Тоже мне, нашли дурочку!..

Негодованию моему не было предела, я с силой толкнула дверь, почти вышла на улицу, когда решила обернуться и крикнуть что-нибудь пообиднее. Лишь краем глаза я увидела, что передо мной на улице из ниоткуда загорается яркий свет, такой, как тогда в лифте. Я глубоко вздохнула, чтобы набрать побольше воздуха в грудь, но вдох этот получился таким громким, почти утробным. Меня впихнуло назад, в холл. Всё виделось, как в замедленной съёмке: следом за мной ворвалось десять или двенадцать здоровенных мужиков в латах, прямо как из фильма про рыцарей. Лица их искажала злоба, громкие крики, которые они издавали, леденили сердце. Некоторые размахивали мечами, другие — топорами. Казалось, в них не было ничего земного — не могли земные люди с простыми земными сердцами быть настолько отчаянно злы. Я обернулась на то место, где раньше находились ребята — Кэт и Фиона стояли неподвижно, широко открыв глаза. Макс стоял рядом со мной, одной рукой он держался за раненое плечо, а другую выставил навстречу врагу, как бы защищаясь. Я не сразу заметила прозрачный, еле видимый фиолетовый свет, исходящий от его ладони. Наверное, свет этот был не так прост, ведь нападавшие, на которых Макс направлял руку, отлетали в сторону, но потом вставали и подходили снова, размахивая топорами.

Как из тумана, к Максу подошёл Кирилл. Он загородил его собой и выставил вперёд обе руки. Они погрузились в голубоватое марево, а затем яркие фиолетовые лучи, намного сильнее тех, что создавал Макс, направились в сторону врага. Здоровенные мужики отлетали к стенам, как тряпичные куклы, и больше не поднимались. Кирилл вышел на середину холла и развёл руки в разные стороны, вынужденный сам защищать свою собственную спину. Лицо Макса исказила гримаса нестерпимой боли, но мутнеющим взглядом он уловил движение одного из уже побитых соперников.

Он вскинул руки, издал пронзительный стон, но не смог ничего сделать это была последняя капля — Макс отключился, свесив подбородок на грудь.

А за Кириллом, отбивающимся от нападающих, неумолимо, как гора, возвышался самый огромный человек из тех, кого я когда-либо видела. Он стоял ко мне спиной с занесённым над головой Кирилла мечом. Я еле успела вскочить на ноги, как он резким движением опустил меч на голову Кирилла. Между головой и мечом оставалось полсантиметра, когда откуда-то изнутри у меня выплеснулась огромная тёплая волна розового света. Я машинально выставила вперёд руки и направила их на рыцаря. Свет, более яркий, чем у Кирилла, словно наполнил меня изнутри — я это чувствовала — и вырвался наружу через кончики пальцев. Враг даже не успел обернуться и посмотреть на меня, как упал, упал замертво.