Паучиха. Личное дело майора Самоваровой - [107]
Все эти годы она испытывала к ней самые разные чувства: от раздирающей душу ненависти до идеализирующей ее полустертый в памяти образ не то чтобы любви, но безусловной, ставшей неотъемлемой частью ее души привязанности.
В сложные, насыщенные событиями периоды жизни, случалось, она о ней почти забывала, но затем душа, словно белка в колесе, неизбежно возвращалась к ней вновь.
Вышагивающая впереди мама, держащая за руку нарядную, тщательно причесанную девочку, румяные яблоки в сетках на прилавке, шарлотка, некрасивые женщины-полицейские в криминальных новостях телевизора, красивые сериальные ментовки…
Тварь продолжала жить где-то рядом, расследовать преступления, опекать свою тупую перезрелую дочь и плести романы с мужиками.
Знакомство с Петей дало Инфанте недоступные раньше возможности.
Адрес фактического проживания твари, справку о всех этапах ее карьеры и выписку из ведомственной больницы она получила от него почти год назад.
И долго не знала, что с этой информацией делать.
А потом, одним августовским днем, тварь заявила о себе в соцсети.
Кроме свежих римских фоток на ее страничке была только одна старая фотография.
И эта фотография рассеяла все сомнения.
— Ты все время какая-то дерганая. — Даня высосал через трубочку чуть не половину коктейля сразу. — На работе что-то?
— Тебе показалось. Солнце! — Она опустила на лицо очки и уставилась на океан.
На нем всегда были волны — иногда несильные, но чаще — большие и беспокойные, словно океан пытался таким образом рассказать людям бесчисленные невеселые истории о них самих.
— Кстати, ты не говорила, где работаешь.
— Кстати, ты не спрашивал, — безучастно ответила она.
Ответ на вопрос, который мог не на шутку разволновать ее неделю назад, уже был лишним. В принципе, она могла ответить что угодно, и это бы ровным счетом ничего не изменило.
— Вроде спрашивал… — Он вальяжно махнул рукой проходившему мимо официанту. — Another cocktail like this, please! — постучал он пальцем по бокалу.
— Хочешь что-нибудь? — деланно спохватился Даня, когда официант уже отошел к соседним лежакам.
— Воды.
Инфанта дотянулась до бутылочки, валявшейся в ногах, и сделала большой глоток.
Тошнота, преследовавшая ее последние дни, не прошла.
— Обедать где будем? Сюда закажем или в ресторан отеля пойдем? — беспечно спросил он.
Похоже, его действительно не интересовало, где она работает и где взяла деньги на поездку. Разговор о своей доле в оплате отеля и билетов он, даже ради приличия, так и не поднимал.
Цены здесь оказались непомерно завышены даже на такие мелочи, как вода.
Инфанта прекрасно понимала: рассчитаться за все дополнительные расходы — жратву, бар, посещения СПА — ее любовнику не по карману.
И все равно, продираясь сквозь тошноту и чувство тревоги, с трудом давя в себе недовольство и раздражение по отношению почти ко всему, что ее здесь окружало, она, пусть и не так, как мечтала, чувствовала себя счастливой.
Время страсти коротко.
Любовники, в сотый раз познавая друг друга, по законам природы не могут быть так же восторженны, как в первый, второй и даже в пятый раз.
Долгими, густыми и влажными, незаметно переходящими в ночь вечерами, Даня давал ей то, чего никогда не давал ни один мужчин.
Негу и нежность.
Теперь уже они не всегда доходили до разрядки.
Все чаще и чаще подолгу лежали в подсвеченной уличными огнями отеля темноте и, поглаживая друг друга, молчали каждый о своем.
Через неделю ей захотелось прервать его на последней (как она это мучительно чувствовала), пока еще позитивной ноте.
Но до вылета на родину оставалось еще три долгих, тошнотно-душных, праздных дня.
От шведского стола на завтрак, от изученного вдоль и поперек обеденного ресторанного меню ее воротило так, что она ограничила свой рацион водой, травяным чаем и пустым рисом.
Даня же продолжал чревоугодничать и делал это с какой-то быдлячьей жадностью.
За время отдыха его живот успел раздуться, а изо рта постоянно разило то пивом, то чесноком.
И еще он стал уже безо всякого стеснения пялиться на пляжных девок.
В один из дней от Пети пришло сразу несколько сообщений.
В первом он пояснил, что встречу ордена с большим трудом удалось перенести с конца декабря на первые выходные месяца.
Она не стала отвечать.
Ее внутренний ресурс, легко позволявший управлять этим балаганом, иссяк на корню.
«Рухнет орден — рухнет легенда, — устало понимала она. — И я достаточно скоро останусь без привычного дохода».
Оставался еще один вариант — познакомиться с назойливым Вислаковым, запудрить ему мозги и осесть в его клинике в качестве какого-нибудь психолога-сексопатолога.
В следующем сообщении мент писал, что деканша резко захандрила и, надеясь на чудесный дар «богини», умоляет ее о скорейшей встрече.
На это сообщение, давя в себе приступ злости, она тоже не ответила.
«Мышь нафталиновая… Умоляет она, интеллигентка хренова… Ненавижу! Ненавижу этих прижизненных мучениц, всех этих музыканш, училок, искусствоведок…
Гори они все в огне!» — отбрыкиваясь от нехорошего, неясного чувства раздражалась она.
Проснувшись, Варвара Сергеевна почувствовала, что силы постепенно возвращаются в ее исхудавшее тело. Она с удовольствием потянулась и, не вставая, сделала легкую гимнастику.
Варвара Сергеевна Самоварова – красавица с ноябрьским снегом в волосах, богиня кошек и голубей – списанный из органов следователь. В недавнем прошлом Самоварова пережила профессиональное поражение, стоившее ей успешной карьеры в полиции и закончившееся для нее тяжелой болезнью. В процессе долгого выздоровления к Варваре Сергеевне приходит необычный дар – через свои сны она способна нащупывать ниточки для раскрытия, казалось бы, безнадежных преступлений. Два города – Москва и Санкт-Петербург. Две женщины, не знающие друг друга, но крепко связанные одним загадочным убийством.
В романе «Картонные стены» мы вновь встречаемся с бывшим следователем Варварой Самоваровой, которая, вооружившись не только обычными для ее профессии приемами, но интуицией и даже сновидениями, приватно решает головоломную задачу: ищет бесследно исчезнувшую молодую женщину, жену и мать, о жизни которой, как выясняется, мало что знают муж и даже близкая подруга. Полина Елизарова по-новому открывает нам мир богатых особняков и высоких заборов. Он оказывается вовсе не пошлым и искусственным, его населяют реальные люди со своими приязнями и фобиями, страхами и душевной болью.
Какую цену вы готовы заплатить за счастье? И что для вас означает это понятие: привычный набор муж/дети/достаток? Или обжигающую страсть? И как жить после того, как пожар чувств потухнет? Героини романа Полины Елизаровой «Бабы» невероятным образом связаны между собой не только общностью женских судеб, но и чувствами – раскрывшимися и потаенными, забытыми и жгучими до слез. Но слез их мы не видим, а, захваченные необычным сюжетом, наблюдаем малейшие движения души, вместе с ними видим пророческие сны и явственно слышим их негромкие голоса.
Трем главным героиням, которых зовут Вера, Надежда и Любовь, немного за сорок. В декорациях современной Москвы они беседуют о любви, ушедшей молодости, сексе, выросших детях, виртуальной реальности и о многом другом – о том, чем живут наши современницы. Их объединяют не только «не проговоренные» с близкими, типичные для нашего века проблемы, но и странная любовь к набирающему в городе популярность аргентинскому танго.
Женщину терзают тревоги, что ее муж узнает про измену пятилетней давности. Узнает, что сын не от него. Но, в то же время, она хочет все ему рассказать, когда подвернется момент. Все усложняется появлением в гостях настоящего отца ее сына. Ее мучают кошмары, связанные с нерожденными дочерями. Годом раньше, до измены, ей пришлось сделать аборт. Но ей так хотелось, чтобы в их семье появился ребенок, поэтому она пошла на этот шаг и изменила своему мужу с давним другом. Между тем, сыну стали являться образы его сестренок.
Он следовал за ней, потому что хотел обладать. Она поверила ему, потому что хотела острых ощущений. Есть поговорка, что любопытство может убить… но Валериэн Кимбл начинает понимать, что его удовлетворение может стать еще хуже. Четырнадцатилетняя Валериэн живет в эпоху, когда мерзавцы и плохие парни изображаются как романтический идеал, а герои устарели и скучны. Поэтому, когда Гэвин Мекоцци, гениальный, но странный парень-одиночка из ее школы, начинает проявлять к ней интерес после случайной встречи в зоомагазине, Вэл заинтригована.
Нет писателя более экстремального, извращенного и грубого, чем Эдвард Ли. Его мир — это мир психопатов-насильников-реднеков, демонов, одержимых сексом, и инопланетян, крадущих сперму. Приготовьтесь, король сплаттерпанка гарантированно шокирует, оскорбит и заставит вас смеяться, пока вас не стошнит…
Глубокий тыл во время Великой Отечественной войны. "Коктейль Молотова", изготовленный пареньком для фронта, может обернуться ГУЛАГом для его отца. Или преследовать в поколениях. И в современном мире внук, стоя над гробом деда, пытается постичь смысл перекрещенных молота и серпа – тоже своего рода крестное знамение. "Сжечь за собой мосты" – значит отрезать себе всякую возможность к отступлению. А в случае поджога моста впереди себя – значит действительно видеть выход, но сознательно лишить себя возможности им воспользоваться…
«Если тебе предложат нечто совершенно непотребное, точно выходящее за рамки общественной морали, да настолько откровенно, что станет стыдно рассказать даже самой близкой подруге, то в котором часу ты согласишься?». Вот и героиня не имела ни шанса устоять перед личными демонами, толкающими ее с головой в водоворот страсти и похоти. Девушка желала познать себя и свою сексуальность, давно утерянную в скучном браке, а осознав, с какой легкостью принимает приглашение малознакомого мужчины, окончательно уверовала в свое превосходство перед обществом – людьми, чьи страхи не дают им наслаждаться жизнью в полной мере.
Мрачный рассказ о человеке, попавшем в лапы ужасной системы. Проходя по её конвейеру, он узнает очень важное о себе, о человечестве, о мирах и о самой системе.