Патрис Лумумба - [73]

Бельгийская карательная операция охватила широкий район Нижнего Конго и некоторые другие части страны. Агрессия в действительности началась раньше, чем бельгийские парашютисты высадились в предместьях Леопольдвиля. Кровавые события произошли в Матади, главном порту страны. 9 июля по предписанию консула все бельгийцы были вывезены из Матади на пароходах. Утром 11 июля четыре бельгийских военных корабля приблизились к городу, стали на якорь и открыли огонь. Матади бомбили самолеты. На улицах появились десанты бельгийских солдат и моряков. Загорелись нефтесклады. Вооруженные отряды врывались в здания, где работали правительственные служащие, и чинили расправы. В полицейском участке были убиты все находившиеся там конголезцы. С ходу был захвачен и город Бома в Нижнем Конго. Операция по «спасению бельгийцев» шла полным ходом. Правда, к моменту удара по Матади, там из 1800 европейцев осталось... 4 португальца и 1 бельгиец! Все остальные были заблаговременно эвакуированы. «Спасать» одного-единственного бельгийского гражданина двинулись морская эскадра, эскадрилья самолетов и несколько сот солдат!

Любое вероломство находит оправдание со стороны тех, кто в нем повинен. Насилуется международное право, фальсифицируется история, выворачиваются наизнанку понятия о правах человека, о равенстве всех наций и народов. Король Бодуэн выступил по радио. «В конголезской армии, — заявил он, — вспыхнуло движение страшной жестокости, а ответственные власти, вместо того, чтобы бороться с этим, постарались восстановить конголезский народ против бельгийцев... Наши войска в Конго вели себя хладнокровно и с достоинством, заслуживающим самой большой похвалы».

Американский журнал «Тайм» несколько разошелся во мнениях с бельгийским монархом. «Полагали, — писал «Тайм», — что ударные бельгийские парашютные части покажут железную дисциплину в противовес беспорядочному и безрассудному поведению взбунтовавшихся конголезских солдат из отрядов поддержания общественного порядка. Но парашютные войска вскоре вышли из-под контроля. Пробивая себе путь в Леопольдвиль после захвата аэропорта, они избивали всех африканцев, встречавшихся им на пути, разоружали и арестовывали конголезских солдат. Когда конголезцы предложили им примирение и создание совместных патрулей из солдат обеих сторон для наблюдения за порядком в Леопольдвиле, парашютисты с негодованием отказались сесть рядом с «этими черными обезьянами» в военные «джипы». Они были настроены воинственно и высокомерно. Один парашютист выстрелил в темноте в корреспондента журнала «Тайм» Ли Григгса, а затем извинился и сказал: «В темноте я принял вас за африканца».

В ту пору мир разделился на два лагеря: в одном высказывалось сочувствие маленькой и доброй Бельгии. Печатные органы Запада в спекулятивных целях расписывали «пролитую кровь белого человека» в Конго. Соответствующим образом подбирали факты: их было так много, что из них можно было построить любую заданную пирамиду, чернящую конголезцев. Второй лагерь подбирал пропагандистские построения, обеляющие конголезцев. Отсюда — крайности, уводившие читателя от суровой истины. Хулители конголезцев, умалчивая о кровавых оргиях, подобных имевшей место в Матади, выносили на первый план дикие сцены: надругательство солдат над католическими сестрами, ничем не прикрытый садизм, практикуемый ими в обращении с отдельными бельгийцами и другими европейцами, затерявшимися со своими семьями в саваннах и джунглях беспокойного и опасного Конго. В Элизабетвиле был убит итальянский консул Тито Сполья. В Бакванге растерзан американский корреспондент Тэйлор. Интервью газетам раздавали беженцы, стоявшие под дулом винтовок. Все это было в Конго.

Упускалось из виду то, что «Форс пюблик», созданные колониальной администрацией, были чужды народу. Солдатские бунты дали повод для бельгийского вмешательства, что поставило под вопрос дальнейшее существование независимого Конго. Но замысел колонизаторов был еще шире: на примере Конго империалистический Запад вознамерился доказать неспособность самих африканцев управлять страной, их неподготовленность к независимости. На границах Конго должен был остановиться общеафриканский вал национально-освободительного движения.

Летом 1960 года студент из Танганьики Фелемин Микол Сарунги направил Патрису Лумумбе письмо, в котором поздравлял его с достижением Конго независимости. Сарунги получил ответ. В письме Лумумба писал: «Я, как и вы, совершенно согласен с заявлением моего дорогого друга и брата доктора Нкрума о том, что «независимость какой-либо страны в Африке — это не что иное, как освобождение всей Африки от ига империализма». В самом деле, это заявление определяет роль народов черной расы в борьбе за свое освобождение от колониального гнета. Вы можете быть уверены в том, что я, с своей стороны, буду противостоять всем маневрам, которые могут быть предприняты агентами империалистического или колониалистского режима, решительно и с непримиримой твердостью разоблачая заговоры, а также колониальные маневры, имеющие целью восстановить в нашей стране тоталитарный режим, против которого мы так долго боролись. Кроме того, я буду стараться направить свою страну по единственному пути, который оказался самым правильным, а именно — по пути создания подлинного конголезского государства, в котором были бы изъяты всякие войны между племенами и братоубийственная борьба, таким образом, чтобы мы все могли гордиться работой, которую мы проделаем ради объединения нашей дорогой родины Конго. Я твердо убежден, что народы черной расы, освободившись от гнета и оккупации колониального режима, смогут достигнуть больших высот (когда будут решены их внутренние проблемы), а может быть, даже и превзойдут любую другую страну мира. Мне не хотелось бы превращать мое письмо к вам в изложение моих взглядов, но то, что я написал, — это выражение моих чувств и моих самых подлинных убеждений».