Патрис Лумумба - [36]

Король Каса, постоянно сидевший в Леопольдвиле, приглашал лидеров наиболее влиятельных политических партий в столицу, вырабатывая с ними общую программу действий. Партия африканской солидарности, имевшая солидные позиции в районах Кванго и Квилу, поддерживала федералистские тенденции АБАКО. Партия Жозефа Касавубу претендовала на исключительное положение и выставляла себя единственной, имеющей законное право вести переговоры с бельгийским правительством от имени всего Конго. Любое посягательство на это право встречалось в штыки. Появление новых партий в Баконго причиняло беспокойство деятелям АБАКО, но, оказавшись перед фактами, они стремились подчинить себе руководителей новых объединений. Сам Касавубу смотрел скептически на возможность создания единой конголезской партии, как и единого Конго: эти лозунги он относил к митинговым, которым никогда не суждено будет прочно осесть на конголезской земле. Он находил собеседников, разделяющих его точку зрения. Однажды в Леопольдвиль прилетел Моиз Чомбе. Они и до этого встречались, но на этот раз основательно поговорили и остались довольны беседой.

Касавубу обрадовался прибытию катангского гостя. Пожалуй, никто, кроме Моиза Чомбе, не имел таких связей с бельгийскими государственными деятелями. С ним вели беседы министры из Брюсселя, миллионеры катангских компаний, профессора, публикующие статьи и книги о будущем Конго. Политическую атмосферу в бельгийской столице он знал в деталях.

Чомбе преуспевал и как политик, и как предприниматель. Он умел ладить со всеми: с вождями, с бельгийскими капиталистами, с католическими священниками, со своими сторонниками и противниками. При случае разносил в пух и в прах бельгийцев, но в их компаниях состоял держателем акций. В городах Катанги и самом Элизабетвиле имел свои отели и магазины. Частную собственность он уважал, поскольку сам являлся собственником. Чомбе был прирожденным оратором — он в любой момент готов был произнести импровизированную речь. Он оперировал примерами, взятыми из практики всех стран современного мира. На митинге рабочих возьмет и скажет, что в Советской России нет безработицы, а в Катанге она есть. Он заявлял о том, что народное образование и медицинское обслуживание он организует с помощью советских специалистов, которых пригласит, как только Катанга станет независимой. Соединенные Штаты хвалил за дух предпринимательства, но резко критиковал за расистскую политику по отношению к "негритянским братьям".

Все это импонировало Жозефу Касавубу, который в частных беседах развивал мысль о том, что он отдает все свои силы и способности народу баконго и Конго.

С Патрисом Лумумбой Касавубу был в более простых отношениях, хотя и расходился с ним во взглядах. С Чомбе они были во многом единомышленниками.

Чомбе первым начал задавать вопросы, волновавшие его.

— Как себя ведут бельгийцы в нашей столице? — спросил он.

— Вы прекрасно знаете, уважаемый гость, что столица бельгийцев находится в Элизабетвиле, — говорил Касавубу. — Здесь находятся чиновники, и они ничего не решают. Это — чаку, попугаи. Не думаю, что это явится для вас новостью, но все они перепуганы. Бегают, суетятся, переводят свои вложения в Европу. Некоторые даже упаковывают багажи и отправляют своих жен и детей в Брюссель.

— Печально, печально, — с улыбкой сказал Моиз Чомбе. — Не надо их пугать. Это не в наших интересах. Просто непрактично. Антибельгийскую шумиху следует прекратить. Иначе мы останемся перед независимостью с одним нашим маниоком. Испуганные бельгийцы опустошат банки, свернут производство, запустят плантации. Конго обеднеет. Мы окажемся наследниками пустой казны. Сейчас как никогда надо развивать идею о тесном союзе с бельгийцами, заверять их о гарантии частной собственности, о незыблемости священных прав иностранных компаний.

— Это тактический шаг или ваше убеждение? — прощупывал собеседника Касавубу.

Чомбе расплылся в улыбке. Он не спешил с ответом.

— Самое главное сейчас — не спешить, не поддаваться энтузиазму толпы, которая абсолютно ничего не понимает в большой политике...

Беседа закончилась мирно. До чего же хороши бывают поговорки! Чомбе произнес на суахили распространенную в его провинции фразу: «Когда два слона дерутся, то от этого страдает даже трава». И тут же перевел ее на французский. Касавубу припомнил аналогичную поговорку на лингала: «Когда схватятся два крокодила, то охотник пляшет от радости, зная, что убьет обоих».

— Кстати, — спросил перед самым уходом Чомбе, — что делает Лумумба? Я слышал, что вы в близких отношениях. Каковы его планы?

— Он бывает у меня, — отвечал Касавубу. — Что вам сказать о нем? Он мечтатель, идеалист. Одержим идеей единого Конго.

— Вы с ним согласны?

— Не больше, чем с вами, господин Чомбе. Мне кажется, что вы с ним стоите на различных полюсах Я же хочу придерживаться разумной середины. Наши разногласия мы урегулируем потом — после независимости. Перед бельгийцами надо выступать сейчас единым фронтом. По этому вопросу между нами нет расхождений. Вы, Лумумба и я — за независимость. Разве этого мало?

А Патрис Лумумба предпринял большую поездку по стране. Среди руководителей Национального движения Конго были представители многих племен: это отличало партию Лумумбы от других. Впервые в Конго так широко распространялась идея национальной общности, ломавшая межплеменные перегородки, выбивающая опору у региональных образований С кем он только не встречался! С политическими противниками и единомышленниками, с вождями и крестьянами, с европейцами и азиатами, банкирами и нищими, с рабочими и безработными, с женщинами и школьниками, с учителями и врачами, с охотниками и лесорубами, с волшебниками-колдунами и простыми смертными. Во многих местах митинги, на которых выступал Лумумба, заканчивались созданием отделения партии Национальное движение Конго. Тут же избирали руководителей. Он вступал в контакты с вождями племен, и они обещали ему полную поддержку.