Патриотизм снизу. «Как такое возможно, чтобы люди жили так бедно в богатой стране?» - [19]
У нас есть государство в государстве, Москва и пригороды. А остальное – это так, окраина Москвы. Москва, Питер, а остальное – это мы так. Такое чувство, что все туда уходит. Вот все туда уходят (Рубцовск (Алтай), работница почты, Ж, 52 года).
У нас сейчас получается, Россия – это Москва, это смешно. Россия – это Москва, других нету, все, городов, областей, ничего там. Нет, они есть, в плане того, чтобы платить налоги – тогда все есть. А в плане социального обеспечения нас нет, вот и все (Рубцовск (Алтай), рабочий, М, 45 лет).
Ну и получается, что мы как колония. То есть они [Москва, Санкт-Петербург] выкачивают все туда, всю прибыль. И все налоги туда уходят, а здесь-то ничего не остается. На развитие той, как ее, инфраструктуры (Алтай, село, преподаватель школы искусств, Ж, 43 года).
Все богатство стекается в Москву. Я этого не понимаю: если у нас одна страна, почему нет нормального перераспределения богатств между регионами? (Рубцовск (Алтай), рабочий, М, 58 лет).
Заметнее всего локальный патриотизм на Алтае, и это патриотизм села, моногорода или края. Так, жители села Новоегорьевское (райцентр в 40 км от Рубцовска) очень ценят спокойную жизнь, взаимовыручку между людьми, наличие подсобного хозяйства или куска земли, природу. Вместе с тем все они говорят о том, что преимущества жизни в селе постепенно сходят на нет: люди стали меньше помогать друг другу и больше думать о деньгах; природа (в Новоегорьевском – красивое озеро и большой лес) приватизируется; держать домашний скот становится слишком дорого; зарплата маленькая, люди не вылезают из долгов, работы нет (большинство молодых мужчин работают вахтовым методом в регионах Севера). Тем не менее привязанность к селу сильна: выражается она в эмоциональной или аффективной связи: «Здесь все мое, все родное». Местные жители жалуются на сокращение общественной инфраструктуры: закрытие автовокзала, сокращения в больнице, незаконные вырубки леса, постройка коттеджей в лесу и на дороге к озеру. Примечательно, однако, что усилиями отдельных активистов и инициативных групп, а также во многом при помощи местного отделения КПРФ, местным жителям удалось добиться определенных успехов: они отстояли автовокзал и добились признания незаконным строительство нескольких коттеджей возле озера.
Еще 30 лет назад находящийся на юге Алтайского края Рубцовск был крупным промышленным центром Сибири. Сегодня это – умирающий город. Большинство жителей выживает за счет пенсий, мелкого бизнеса, неформальных или случайных заработков, вахтовой работы на выезде, подсобного хозяйства и тому подобного. Молодежь уезжает в массовом порядке. Одним словом, каждый «выкручивается» как может. Закрыт Алтайский тракторный завод («Алттрак», бывший АТЗ) – прежде градообразующее предприятие. Грузовики вывозят с его огромной территории металлолом, помещения сдаются в аренду. Жители тоскуют по прежнему индустриальному величию города. В целом же общее ощущение таково: всю промышленность города распродали, заводы закрыли, работы нет, город приходит в упадок. Отсюда упадническое настроение – «безнадега», как многие говорили, – и обида за город. Тем не менее в Рубцовске есть и активисты. В 2008 году работники «Алттрака» активно боролись за выплату зарплат и добились своего. Работники бюджетных предприятий (водоочистительной станции, городских сетей и тому подобных) выходят время от времени на акции протеста, также требуя выплатить им зарплаты или предупреждая о риске развала коммунальной системы.
Следует отметить и общее для большинства жителей ощущение отсутствия в городе и селе руководства (Рубцовск и правда два года жил без главы города), либо что руководство ничего не делает для развития. Очень плохое отношение к губернатору края[38]. По мнению многих, он преследует исключительно свои личные и клановые интересы в ущерб развитию региона. В целом сами пытаются выкручиваться самостоятельно (даже ремонтируют за свой счет многоквартирные дома) или буквально «выбить» у местных органов власти положенные им льготы.
Жалко, что на Алтае села разрушаются. <…> Местные жители возмущены, что доступа к озеру почти не осталось. Если мы хотим искупаться, то вынуждены идти на этот маленький засоренный участок. А там все везде за деньги. Это нас очень-очень возмущает. Это так неприятно! (село, Алтай, пенсионерка, Ж, 68 лет).
У нас нет таких, которые могли бы быть у руля и отстаивать интересы села. Таких даже близко нет. Поэтому мы руки сложили и ждем, пока все разрушится до конца. А кому жаловаться, куда возмущаться, не знаем. Вот еще партия коммунистов, местные, чуть-чуть, маленькая кучка, они пишут, возмущаются, но это вот совсем мало (та же пенсионерка).
Нет, нам надо просто власть поменять… Чтобы пробитного, короче. Чтобы, правда, как патриот, что ли, чтобы пробивал для нас что-то… А так только крадут деньги. <…> Постоянно ходить жаловаться, постоянно куда-то писать, постоянно это… У нас женщины это делают и пенсионеры, и пишут, и все. А сдвигов-то – ничего нету (Алтай, село, воспитательница детского сада в декретном отпуске, Ж, 33 года; двое детей, муж работает вахтовым методом на Камчатке).
Крайне субъективное восприятие устройства, функционирования и принципов любого государственного аппарата, а также принципов и мотиваций подавляющего большинства госаппаратчиков. Чрезвычайно теоретичное представление о том, как можно взаимодействовать или противостоять госаппарату. Беспредметные рассуждения о роли и влиянии общества и общественности на экономику и государство.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
За последние десять лет Россия усовершенствовала методы "гибридной войны", используя киберактивы для атаки и нейтрализации политических оппонентов. Хакеры, работающие на правительство, взламывают компьютеры и телефоны, чтобы собрать разведданные, распространить эти разведданные (или ложные данные) через средства массовой информации, создать скандал и тем самым выбить оппонента или нацию из игры. Россия напала на Эстонию, Украину и западные страны, используя именно эти методы кибервойны. В какой-то момент Россия, видимо, решила применить эту тактику против Соединенных Штатов, и поэтому сама американская демократия была взломана.
Доменик Рикарди — известный канадский футуролог. В октябре 2000 г. он дал интервью, в котором поделился своим прогнозом-предсказанием о будущем России в 21 веке. На Западе его еще называют «квебекским Нострадамусом» — если верить журналистам, во время «Уотергейтского скандала», назвал точную дату отставки американского президента Никсона, предсказал разрушение Берлинской стены, распад Югославии и развал СССР. Читая прогнозы Доменика Рикарди, невольно приходишь к мысли, что его версия будущего — следуя его аргументам и выводам — намного реальнее, чем официальная ложь. В отличие от распространенного в интернете сокращенного текста этого интервью под названием «Доменик Рикарди: я Россию уже не вижу», здесь представлена полная версия.
÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷ Переход от полного доминирования идей государственного вмешательства в первой половине XX в. к неолиберальному консенсусу конца XX в. — один из ключевых, но недостаточно исследованных моментов современной истории. Д. Стедмен-Джоунз анализирует, каким образом в 1940–1980-е годы в Великобритании и США неолиберальные идеи — об индивидуальной свободе, свободных рынках и дерегулировании — трансформировались в электорально успешные политические программы. Пытаясь ответить на вопрос, почему, столкнувшись с глубоким экономическим кризисом 1970-х годов, политики и чиновники обратились именно к неолиберальным идеям, автор рисует трёхмерную картину, сочетающую (а) интеллектуальную историю зарождения, развития и распространения неолиберальных идей в 1940–1970-е годы, (б) экономическую историю от послевоенного бума до стагфляции 1970-х годов и (в) эволюцию партийной политики в США и Великобритании в этот период.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Во времена испытаний интеллектуалы, как и все люди, оказываются перед трудным выбором. В XX веке многие из них — кто-то по оппортунистическим и карьеристским соображениям, кто-то вследствие преступных заблуждений — перешли в лагерь фашистов или коммунистов. Соблазнам несвободы противостояли немногие. Было ли в них что-то, чего недоставало другим? Делая этот вопрос исходным пунктом своего исследования, Ральф Дарендорф создает портрет целого поколения интеллектуалов. На страницах его книги появляются Карл Поппер, Исайя Берлин, Р. Арон и Н. Боббио, Х. Арендт, Т. В. Адорно и Д. Оруэлл, а также далеко не похожие на них М. Хайдеггер, Э. Юнгер, Ж.-П. Сартр, М. Шпербер, А. Кёстлер и другие.
Почему в России не получилась демократия и обществу не удалось установить контроль над властными элитами? Статьи Л. Гудкова, вошедшие в книгу «Возвратный тоталитаризм», объединены поисками ответа на этот фундаментальный вопрос. Для того, чтобы выявить причины, которые не дают стране освободиться от тоталитарного прошлого, автор рассматривает множество факторов, формирующих массовое сознание. Традиции государственного насилия, массовый аморализм (или – мораль приспособленчества), воспроизводство имперского и милитаристского «исторического сознания», импульсы контрмодернизации – вот неполный список проблем, попадающих в поле зрения Л.
Распад Советского Союза стал среди прочего результатом отказа властей от рыночных преобразований. Промедление с реформами в 1980-х обусловило их радикальный характер в ситуации развала экономики уже постсоветской России в 1992 году. В книге Андрея Колесникова исследуется и оценивается интеллектуальная и политическая история российских либеральных реформ 1990-х в переплетении с биографией их главного архитектора Егора Гайдара. Радикальные преобразования стали авторским проектом Гайдара и его команды. Но при этом, как показывает автор, они были неизбежными и безальтернативными.
Почему в России не получилась демократия и обществу не удалось установить контроль над властными элитами? Статьи Л. Гудкова, вошедшие в книгу «Возвратный тоталитаризм», объединены поисками ответа на этот фундаментальный вопрос. Для того, чтобы выявить причины, которые не дают стране освободиться от тоталитарного прошлого, автор рассматривает множество факторов, формирующих массовое сознание. Традиции государственного насилия, массовый аморализм (или – мораль приспособленчества), воспроизводство имперского и милитаристского «исторического сознания», импульсы контрмодернизации – вот неполный список проблем, попадающих в поле зрения Л. Гудкова.