Patrida - [10]

Все эти сведения сообщила словоохотливая Маго. Фанасис же улыбался, помалкивал и подливал Артуру виски с содовой.

— The only thing is bad. The air is very damp on the island. Rheumatism, radiculit, — Маго завела руки назад, похлопала себя по пояснице. — I always feel pain here.[37]

Артур встал, поманил её из‑за стола.

Фанасис и девочка, которую звали Урания, с недоумением смотрели на то, как чужестранец, не прикасаясь к Маго, то водит ладонями вдоль её спины, то будто что‑то разбивает, дробит в области поясницы согнутыми пальцами.

Девочка вскрикнула, что‑то сказала по–гречески.

— Light, — перевёл Фанасис. — She sees the light in your hands[38].

— And you?[39] — спросил Артур.

— No. I don't see the light[40], — ответил Фанасис. Тем временем Маго расхаживала по гостиной, сгибая и разгибая спину.

— No pain! Fine! — она была в восторге. — I have very many friends on the island. Can you help them?[41]

— Охи! Охи! — запротестовал Фанасис. — Do you want tea or coffee?[42]

Маго и Фанасис ушли за стойку расположенного здесь же, в дальнем конце гостиной, домашнего бара и, оживлённо обсуждая случившееся, принялись готовить какой‑то кофе «капучино» и коктейли.

Артур остался наедине с Уранией. Девочка взяла его за руку, стала разглядывать ладонь… Потом потянула в другую комнату.

Здесь на письменном столе валялись тетради, учебники, цветные фломастеры, повсюду разбросаны куклы, электронные игрушки. Девочке явно хотелось чем‑то занять гостя. Артур, тронутый её вниманием, подсел к столу, вынул из кармана стодрахмовую монету.

— Урания, do you want[43] fokus‑pokus? Она с недоумением смотрела на него.

— Смотри. Look.[44]

Артур подпёр голову левой рукой и начал правой рукой втирать монету в левую. Девочка хитро улыбнулась и указала на рукав его свитера — мол, меня не проведёшь, ты спрячешь монету сюда. Артур изобразил возмущение, жестами довёл до её сведения, что вотрёт монету именно в руку, что монета пройдёт внутри всего его тела и выскочит там, где он пожелает.

Он ещё раз показал монету Урании. Затем незаметно перехватил её в ладонь левой руки, подпёр голову и засунул денежку за воротник рубахи. Правой же начал усиленно втирать несуществующую монету в левую руку. Девочка неотступно следила за каждым его движением.

— Where is the coin?[45] — спросил, наконец, Артур, изображая мучительное шествие монеты по его телу.

Урания уверенно показала на правую руку. Артур раскрыл её. Монеты не было. Девочка в изумлении захлопала ресницами. Когда же Артур указал на свой воротник и она увидела, что монета торчит между воротником и шеей, восторгу её не было предела.

Она выхватила монету, на долю секунды задумалась, вдруг бросилась к подоконнику, где стояла копилка в виде глиняной кошечки, кинула монету в щель.

…Ни кофе «капучино», ни коктейли, ни даже приглашение посетить на днях какой‑то приём по случаю приближения Нового года — все это не могло смыть горестного осадка. Артур спускался по мраморной лестнице, проклиная себя за то, что вспомнил на свою голову единственный фокус, который знал. Ничего не получалось из попытки жить экономно.

РОССИЯ

Большой или малый,

всегда неизменен

зал ожиданья вокзала.

Всегда на скамье, подогнув колени,

спит в кепке мужчина усталый.

Вечно сидит — караулит поклажу

тётка, вытянув ноги.

И бродит по залу бдительным стражем

милиционер одинокий.

А в стороне, будто некуда деться,

гоня недвижное время,

всегда пребывают

мадонна с младенцем,

сразу одни и со всеми.

Вечно подросток в солдатской форме

дымит в дверях папиросой

и смотрит, как снова бегут по платформе

два беспризорных барбоса.

В этой иконе, висящей по свету,

где все известно заране,

только цыгане то есть, то нету —

на то они и цыгане.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Яркий свет автомобильных фар выхватывал на крутых поворотах из темноты изукрашенную цветочными гирляндами упряжь движущихся лошадей, блеск лакированных дверец карет.

Только одна автомашина ползла по заполненному цокотом копыт ущелью, стараясь не обогнать череду старинных экипажей. Сидя в этой суперсовременной машине рядом с Фанасисом, одетым в смокинг, Артур Крамер не мог избавиться от ощущения, что попал в девятнадцатый век.

Фанасис невозмутимо вертел руль, улыбался. Это ему пришла в голову идея приобщить приезжего из России к верхушке здешнего общества, сплошь состоящего из миллионеров — владельцев отелей, банков, ресторанов… Такие люди, как Дмитрос — хозяева баров, таверн, прогулочных яхт и катеров — к этой верхушке не принадлежали и не были приглашены на предновогодний приём, организованный мэрией.

Дорога вела все выше. Чуть ли не на каждом её повороте стали попадаться каменные часовенки, внутри которых трепетали огоньки свечей и лампад.

— Why?[46] — спросил Артур.

Но ответил не Фанасис, а сидевшая сзади Маго. Из её объяснения Артур понял, что вплоть до начала девятнадцатого века, до наполеоновских войн, остров был средоточием пиратов Средиземного моря, их базой. Здесь происходило много убийств, и над каждым таким местом ставили часовню. Что теперь ежегодно сюда приезжают группы авантюристов из Италии и США, тайно от греческого правительства они шастают с миноискателями, ищут и находят клады.