Патриархальный город - [6]
Добрый друг! Как он догадался? Каким чутким прибором выловил из темноты отчаянный сигнал бедствия?
Тудор Стоенеску-Стоян, адвокат с кое-какой практикой, кое-как сотрудничающий в кое-каких литературно-художественно-общественно-политических изданиях, пробегал строчки письма с таким же нетерпением, как если б это было извещение о свалившемся с неба миллионном наследстве, к тому же свободном от налогов.
Письмо пришло в один из тех мертвых послеобеденных часов, когда во всей столице, словно накануне таинственного заговора, знакомых днем с огнем не сыщешь. Тудор Стоенеску-Стоян очнулся: он был один среди тысяч и тысяч прохожих, и одиночество угнетало его, как гнетут зловещие нелепости в дурном сне.
Из ресторана он вышел неохотно, когда, кроме него, там никого уже не было и официанты, собрав тарелки и сложив пирамидкой солонки, кружили около его столика, многозначительно и нетерпеливо покашливая.
Куда теперь?
Он двинулся было вниз по улице Сэриндар. Но передумал и торопливо, хотя так же бесцельно, зашагал по улице Брезояну. С пристальным вниманием солидного деятеля магистрата, ответственного за уличное движение, пронаблюдал за скоплением экипажей на скрещении трамвайных путей перед пивной «Карпаты». Можно было подумать, что его всерьез занимает грубая брань извозчиков, резкий рев клаксонов и полицейский в форменной фуражке с позументом, беспомощно размахивавший руками.
Когда пробка рассосалась и глядеть стало не на что, он побрел улицей Победы, точно лицеист-прогульщик, который, дожидаясь конца урока тригонометрии, латыни или физики, дотошно изучает витрины: «По случаю распродажи — баснословно низкие цены!» Переходя от витрины к витрине, от оружия и спортивных принадлежностей к тростям и галстукам, от парфюмерии с последними новинками от Герлэна и Карона к великолепным пижамам и пляжным костюмам, он и не заметил, как очутился перед афишей с кинокадрами: шейх — Рудольфо Валентино в развевающемся бурнусе — скакал по раскаленному песку к оазису с тремя метелками пальм.
Надуманные похождения фотогеничного красавчика вызвали у него раздражение. Из глубин его безликого существа поднялась волна жгучей личной ненависти к известному киноактеру.
Всадник в бурнусе, галопом пересекающий барханы, был воплощением юности, дерзости и силы. При одном его имени воображению мгновенно рисовались богатство, наслаждения, слава, мужество, страсти, поклонение миллионов женщин — неизвестных и очаровательных блондинок и брюнеток, бедных и состоятельных, юных и в расцвете женской красоты, — словом, всё, чего у самого Тудора не было и не будет до конца дней. Тудор Стоенеску-Стоян видел, как они толпами осаждают красавца актера, и ему была отвратительна готовность любой из них поддаться психозу бесстыдного и страстного обожания. Любой — и всех до единой, будь то дочь чикагского банкира или кельнерша в венской кондитерской; супруга лорда из аристократичнейшего квартала в Лондоне или ученица ремесленного училища; маркиза с Рю де-ла-Пэ или дочь маркиза с фамильным замком в Солони; жена полковника фон Как-бишь-его с Курфюрстендам или дочка канадского фермера; подружка аргентинского гаучо или кассирша в пивной на Гривице; шанхайская танцовщица или училка с угреватым носом из Рошиорий-де-Веде. Разве справедливо, что судьба с такой щедростью осыпала своими милостями одного, а ему, Тудору Стоенеску-Стояну, оставляет лишь жалкие крохи?
Он брел, заглядывая в кофейни и пивные.
Никого.
Да полно — есть ли у него друзья? Друзья, которые разделили бы с ним его одиночество, горечь, страданья?
Он все-таки подозвал извозчика и покатил по улицам от дома одного из так называемых друзей к дому другого. Всюду заперто. Куда они все подевались? Где назначили друг другу встречу? Почему, будто составив заговор, бросили, забыли его, и теперь он, безвестная жертва крушения, обречен на гибель среди этих чужих, враждебно замкнутых лиц?
Он тронул тростью плечо извозчика и сошел на улице Победы. В этом городе и впрямь никому ни до кого нет дела! Человек здесь куда более одинок, чем на Луне, среди безжизненной пыльной пустыни.
Сейчас, в минуту крайнего отчаяния, он ощутил это особенно остро. Именно сейчас, когда лето в разгаре и все торопятся с покупками, готовясь уехать. Когда все поглощены денежными подсчетами и спешат повидаться перед отъездом. Каждый нащупывает в кармане железнодорожный билет, обещающий месяц чистого воздуха и живительной прохлады, месяц прогулок в тени виноградных лоз, по аллеям с их комарами и укромными скамейками, неизбежно располагающими к флирту — прелюдии помолвок и супружеств; месяц ежедневных прогулок вдоль изящно подстриженных кустов к воняющему серой источнику, где каждый благоговейно выпивает два урочных стакана тухлой воды. Все мечтают побыть в бегах. Только об этом думают, только этим живут. И когда он путается у них под ногами, злобно спихивают его с тротуара. Не оборачиваясь. Им некогда. Оботрут платком пот, взглянут в немой тревоге на часы и нырнут в дверь пошивочной мастерской или лавки дорожных принадлежностей, — чтобы в конце концов вынырнуть из дверей агентства по продаже железнодорожных билетов, обмахиваясь, словно веером, красочным рекламным проспектом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русские погранцы арестовали за браконьерство в дальневосточных водах американскую шхуну с тюленьими шкурами в трюме. Команда дрожит в страхе перед Сибирью и не находит пути к спасенью…
Неопытная провинциалочка жаждет работать в газете крупного города. Как же ей доказать свое право на звание журналистки?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман «Ада, или Эротиада» открывает перед российским читателем новую страницу творчества великого писателя XX века Владимира Набокова, чьи произведения неизменно становились всемирными сенсациями и всемирными шедеврами. Эта книга никого не оставит равнодушным. Она способна вызвать негодование. Ужас. Восторг. Преклонение. Однако очевидно одно — не вызвать у читателя сильного эмоционального отклика и духовного потрясения «Ада, или Эротиада» не может.
Латиноамериканская проза – ярчайший камень в ожерелье художественной литературы XX века. Имена Маркеса, Кортасара, Борхеса и других авторов возвышаются над материком прозы. Рядом с ними высится могучий пик – Жоржи Амаду. Имя этого бразильского писателя – своего рода символ литературы Латинской Америки. Магическая, завораживающая проза Амаду давно и хорошо знакома в нашей стране. Но роман «Тереза Батиста, Сладкий Мёд и Отвага» впервые печатается в полном объеме.
Образ Христа интересовал Никоса Казандзакиса всю жизнь. Одна из ранних трагедий «Христос» была издана в 1928 году. В основу трагедии легла библейская легенда, но центральную фигуру — Христа — автор рисует бунтарем и борцом за счастье людей.Дальнейшее развитие этот образ получает в романе «Христа распинают вновь», написанном в 1948 году. Местом действия своего романа Казандзакис избрал глухую отсталую деревушку в Анатолии, в которой сохранились патриархальные отношения. По местным обычаям, каждые семь лет в селе разыгрывается мистерия страстей Господних — распятие и воскрешение Христа.
Историю русского военнопленного Григория Папроткина, казненного немецким командованием, составляющую сюжет «Спора об унтере Грише», писатель еще до создания этого романа положил в основу своей неопубликованной пьесы, над которой работал в 1917–1921 годах.Роман о Грише — роман антивоенный, и среди немецких художественных произведений, посвященных первой мировой войне, он занял почетное место. Передовая критика проявила большой интерес к этому произведению, которое сразу же принесло Арнольду Цвейгу широкую известность у него на родине и в других странах.«Спор об унтере Грише» выделяется принципиальностью и глубиной своей тематики, обширностью замысла, искусством психологического анализа, свежестью чувства, пластичностью изображения людей и природы, крепким и острым сюжетом, свободным, однако, от авантюрных и детективных прикрас, на которые могло бы соблазнить полное приключений бегство унтера Гриши из лагеря и судебные интриги, сплетающиеся вокруг дела о беглом военнопленном…
«Равнодушные» — первый роман крупнейшего итальянского прозаика Альберто Моравиа. В этой книге ярко проявились особенности Моравиа-романиста: тонкий психологизм, безжалостная критика буржуазного общества. Герои книги — представители римского «высшего общества» эпохи становления фашизма, тяжело переживающие свое одиночество и пустоту существования.Италия, двадцатые годы XX в.Три дня из жизни пятерых людей: немолодой дамы, Мариаграции, хозяйки приходящей в упадок виллы, ее детей, Микеле и Карлы, Лео, давнего любовника Мариаграции, Лизы, ее приятельницы.
В романе известного венгерского писателя Антала Гидаша дана широкая картина жизни Венгрии в начале XX века. В центре внимания писателя — судьба неимущих рабочих, батраков, крестьян. Роман впервые опубликован на русском языке в 1936 году.