Патриарх Пимен. Путь, устремлённый ко Христу - [50]
«Для общего блага, братства и большей сплоченности нашего народа нужно сделать очень немногое:
а) прекратить унизительную антизаконную регистрацию треб и требоисправителей в церкви;
б) дать возможность Епископам рукополагать столько священников, сколько этого требуют обстоятельства, и независимо от того, из какой области будет рукополагаемый;
в) не препятствовать делать ремонт храмов и молитвенных домов;
г) уполномоченным отказаться от своей антирелигиозной деятельности и быть нейтральными в вопросах веры — как этого требует советское законодательство;
д) не закрывать храмы насильственным путем;
е) увеличить тираж выпуска духовной литературы, в которой имеется острая нужда среди верующего населения;
ж) не мешать духовенству в выборе места жительства и служения;
з) не делать в прессе таких выпадов против религии, которые могли бы дать право атеистам ненавидеть верующих, а также не допускать оскорбления чувств верующих в печати;
и) необходимо Церковь избавить от гнетущей опеки уполномоченных и больше предоставить прав в делах веры Епископам.
Ибо, если было бы противоестественным, чтобы дела коммунистов решали антикоммунисты, то так же нелепо видеть, как неверующие в лице уполномоченных решают дела верующих. Пусть всё станет на свои места.
Таков закон правды»[191].
Эти призывы, которыми кончалось письмо архиепископа Феодосия (копия его была направлена Патриарху Пимену и митрополиту Киевскому и Галицкому Филарету), фактически являлись требованиями; они логически вытекали из апологетической и гуманистической преамбулы документа: «Бог, создав человека, наделил его разумом, свободной волей и бессмертием. Хотя некоторые люди и оспаривают существование Бога, но все они в общем и целом согласны с тем, что человек обладает разумом, внутренней свободой и бессмертием, если и не личным, то по крайней мере — генетическим. Эти три вышепоименованных фактора делают человека личностью и ставят его над животным миром. Грешит поэтому каждый, как против полноты человеческой природы, так и против ее Творца, кто запрещает человеку свободно мыслить, действовать и веровать в свое личное бессмертие»[192].
В своей конкретной практической деятельности на благо Церкви Патриарх Пимен неукоснительно следовал стезей правды: в вопросах вероучения, богослужебной и литургической жизни Церкви он неизменно твердо, принципиально и ревностно соблюдал незыблемую верность святоотеческой традиции.
Добрые плоды такого курса (и его личного благочестия) сказались уже в конце 70-х годов: «Более частыми становились случаи религиозного обращения людей, выросших в атеистических семьях, значительно увеличилось число крещений взрослых, особенно в больших городах. Средний возраст прихожан начал снижаться… Умножение числа новообращенных, главным образом из среды столичной и городской интеллигенции, свидетельствовало о том, что влияние Церкви на общество не сойдет на нет, как надеялись ее недруги»[193].
Принципиально важным для жизни Церкви явлением в 70-е годы стало фактическое возобновление прославления святых, осуществленное по благословению Патриарха Пимена, несмотря на негласный запрет со стороны властей. Этот вопрос обстоятельно раскрывает игумен Андроник (Трубачев), подчеркивая осторожную мудрость Патриарха, сумевшего инициировать процесс канонизации, опираясь на межцерковные сношения. Так, например, 6 октября 1977 года был причислен к лику святых просветитель Америки, Сибири и Дальнего Востока митрополит Московский Иннокентий (Вениаминов); поводом для канонизации была просьба Священного Синода Православной Церкви в Америке.
11 апреля 1981 года трудами наместника Троице-Сергиевой Лавры архимандрита Иеронима (t30 марта 1982 г.) в крипте Успенского собора был устроен и освящен в честь святителя Иннокентия, Митрополита Московского и Коломенского, престол в южном приделе храма Всех святых, в земле Российской просиявших[194].
«Своеобразно» была проведена в 1978 году канонизация местночтимого святителя Мелетия (Леонтовича), архиепископа Харьковского и Ахтырского (29 февраля 1840): Патриарх Пимен и Синод своим постановлением от 21 февраля 1978 года утвердили службу и акафист святителю Мелетию, составленные архиепископом Харьковским и Богодуховским Никодимом (Руснаком)[195].
В 1980 году, в связи с празднованием 600-летия победы на Куликовом поле, были созданы надлежащие предпосылки к последующей (в 1988 году) канонизации великого князя Димитрия Донского. Деятельное участие Русской Православной Церкви в этом всенародном торжестве, включая юбилейные научные конференции и издания, показало широкой общественности и всему народу, какими неразрывными узами связана Церковь с историей страны и государства Российского. Значение ее патриотического служения становилось все более очевидным и в глазах властей предержащих.
За период после Поместного Собора 1971 года при Патриархе Пимене было установлено также несколько соборных празднований святых — Тверских (1979), Новгородских (1981), Радонежских (1981), Владимирских (1982), Смоленских (1983), Белорусских (1984), Сибирских (1984), Костромских (1986), Рязанских (1987), Крымских (1988). По инициативе епархиальных архиереев Церкви были переданы мощи святителя Феодосия Черниговского, преподобного Феодосия Тотемского и гробница святителя Питирима Тамбовского.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.