Патент АВ - [18]

Под плотным и бесцеремонным конвоем юных и взрослых зевак проделал он свой крестный путь от вокзала до ближайшей гостиницы. Его непрошеные спутники остались у подъезда. Они и не думали расходиться, к ним непрестанно присоединялись все новые и новые зеваки. Вскоре у дверей, за которыми скрылся полный холодного бешенства Падреле, образовалась многоголосая толпа, с жаром обсуждавшая внешность и одежду приезжего и вероятные цели его прибытия в Туберозу.

С терпением, достойным лучшего применения, жители городка ждали момента, когда крошечный человечек выйдет на улицу, потому что должен же человек выйти подышать свежим воздухом в такую эфиопскую жару. Несколько молодых людей с блокнотами и вечными ручками в руках переминались с ноги на ногу в ожидании редкостного автографа лилипута. Репортер, он же редактор, наборщик, метранпаж, печатник и заведующий экспедицией местной еженедельной газеты, приостановил печатание последнего номера и направился в гостиницу, где собирался получить интервью об отношении лилипутов к недавнему процессу над Томазо Магарафом.

Но Падреле и не думал снова показываться на улицу и наотрез отказался давать интервью, сославшись на сильную головную боль. Он занял номер, заказал себе обед. Блюда, которые он пожелал, никто ни разу со дня открытия этой гостиницы не заказывал, потому что миллионеры в ней никогда не останавливались.

— Дорогонькие блюда изволите вы себе заказывать, сударь! — фамильярно и довольно глупо ухмыляясь, заметил хозяин, не пытаясь скрывать свои сомнения в финансовых возможностях приезжего.

Падреле в ответ на эти дерзкие слова смерил владельца гостиницы таким уничтожающим взглядом, которого хватило бы, чтобы испепелить десятерых менее стойких представителей этой почтенной профессии. Но хозяин гостиницы и глазом не моргнул. Тогда разъяренный Падреле извлек из кармана бумажник, раскрыл его, и владелец гостиницы не упал на колени только потому, что у него онемели ноги, — так потряс его вид толстой пачки кредитных билетов самых крупных купюр, которые ему когда бы то ни было привелось видеть. Именно видеть, а не держать в руках.

— Прошу прощения, сударь!.. Моментально будет исполнено, сударь… — проговорил он, быстро пятясь задом к двери, выскочил ни жив ни мертв из номера и поднял на ноги весь немногочисленный штат гостиницы.

Пока поваренок с космической скоростью бегал по магазинам, закупая все необходимое для этого царского обеда, пока повар, призвав на помощь все свое умение, давно позабытое в этой глуши, священнодействовал у огнедышащей плиты, хозяин гостиницы, корчась в судорогах, которые он искренне почитал светской жестикуляцией, старался развлекать своего во всех отношениях удивительного постояльца.

— Надолго в наш город, сударь?

— До вечера, — отвечал Падреле, наслаждаясь своей победой.

— Дела в этом городе, сударь?

Падреле презрительно поджал губы, давая понять, что не представляет, какие дела могут занести подлинно делового человека в такую дыру.

— Я должен был сойти на предыдущей станции… э-э-э, как ее, там?

— В Новом Эдеме, сударь?

— Вот именно. Но я проспал эту станцию. Вечерком отправлюсь. Закажите мне часам к десяти машину.

— Прошу прощения, сударь! Какой марки прикажете машину?

— Господин… э-э-э, господин, как вас там?

— Родриго Аква, сударь.

— Вы болван, господин Родриго Аква!

— Слушаюсь, сударь! — захихикал хозяин гостиницы, чтобы подчеркнуть, что он нисколько не обиделся, тем более что у него действительно и в мыслях не было обижаться на такого богатого человека.

— Только чтобы никто не знал, что я вечером уеду! — крикнул ему вслед Падреле. — Я не хочу, чтобы на меня глазели ваши малопочтенные сограждане. Скажите, что я лег спать и уеду только послезавтра!

— Слушаюсь, сударь!.. Будет исполнено, сударь, — восторженно отвечал господин Аква.

Он выбежал из гостиницы, чтобы самолично заказать у владельца гаража самую роскошную из имевшихся у него машин. Попутно он счел возможным под величайшим секретом сообщить кое-кому все, что ему удалось узнать из беседы со своим необычным постояльцем. Ко всему, что он действительно знал, почтенный господин Аква счел себя вправе добавить глубоко продуманные личные соображения, которые он выложил с такой убежденностью и убедительностью, что на другой день не только в Туберозе, но и в Бакбуке и Новом Эдеме знали о крошечном человечке в цилиндре и на высоких, почти дамских каблуках, который случайно заехал в Туберозу, а должен был сойти в Новом Эдеме. Знали, что он страшно богат, и что он не то король страны лилипутов, не то сын какого-то индусского раджи, и что он уехал поздно вечером того же дня, хотя собирался пробыть в Туберозе двое с лишним суток.

Добрые две недели после этого дня граждане Нового Эдема строили разные предположения о том, почему ехавший в их город незнакомец так и не появился в нем. Расспрашивали долго и с пристрастием шофера, возившего его, но шофер всем говорил одно и то же: крохотный джентльмен в последний момент передумал, сел в поезд и уехал куда-то на север, кажется, в Город Больших Жаб.

Эта версия стоила Падреле всей сдачи, оставшейся у него после расчета с господином Аква. Молчаливый шофер так и не рискнул положить ее на свой текущий счет, потому что она все же была слишком велика, чтобы не возбудить против него самых неожиданных подозрений, вплоть до подозрения в убийстве с целью грабежа.