Пасынки "свободного мира" - [9]

…Посланный в «свободный поиск» по борьбе с группировками партизан, полковник Монтерроса из специальной бригады «Атлакатль» вовсе не спешил попасть со своим отрядом к месту настоящего боя. Он прекрасно знал, где можно было встретить партизан. И именно поэтому вверенные ему 4 бронетранспортера, битком набитые солдатами, направились в совершенно противоположную сторону. Как раз туда, где народных мстителей, по всей вероятности, не должно было быть. Однако трусость — трусостью, а достойно отчитаться за проведенную кампанию полковнику все же надо было. И он решил атаковать беззащитную деревушку.

Два бронетранспортера, ощетинившись скорострельными винтовками и пулеметами, проскочили крестьянские хижины и заняли позицию у леса. Солдаты рассыпались цепью и залегли в траве. А в это время экипажи остальных машин под командованием самого Монтерроса принялись прочесывать все улочки. «Людей выгнать из домов и собрать на том конце деревни. Тот же, кто не может идти или не хочет, пусть остается на месте, навеки, — распорядился он. — В случае сопротивления стрелять без предупреждения».

Каратели рьяно взялись за дело. Послышались вопли женщин о помощи, плач и крики детей. Затем последовали пулеметные очереди. Полковник следовал за солдатами, контролируя их «работу», собственноручно добивая тех, кто еще оставался в живых. Обезумевшие от ужасов кровавой расправы, женщины и дети бросились, было, к лесу, но и здесь они оказались на прицеле. Путь к спасению был отрезан. Тогда последовала настоящая садистская охота за метавшимися крестьянами. Никто из них так и не сумел достичь опушки леса. Весь окрестный луг был залит человеческой кровью. И лишь после того, как он воочию убедился, что не осталось ни одного из свидетелей дикой расправы, Монтерроса приказал трогаться в обратный путь.

Когда затих вдали шум моторов и осела дорожная пыль, на заваленном трупами лугу послышался сдавленный стон, шевельнулась трава и из-под убитой матери выполз десятилетний мальчик.

Видимо, последним инстинктивным движением женщина успела перед смертью накрыть сына своим телом. Он не плакал. Он не будет плакать и потом, рассказывая журналистам о последнем дне своей родной деревни и всех ее жителей. А там было уничтожено более 100 человек.

Ужас, застывший в глазах ребенка от всего пережитого кошмара, наверняка останется в них на всю жизнь.

После встречи с мальчиком репортеры, естественно, поспешили к самому полковнику. Ему в упор был задан вопрос, сколько детей убили его солдаты в деревне Сан-Николас. Убийца в ответ лишь цинично ухмыльнулся. Не помню, мол, не считал. Да и что тут такого? Поди разбери во время боевой операции, кто из этих индейцев партизан, а кто мирный житель, будь то взрослый или ребенок.

Здесь комментарии, как говорится, излишни…

— Узнав, что приближаются каратели из «Ордена», — рассказывает другая свидетельница преступлений режима, прибывшая в Сан-Сальвадор из отдаленного горного селения, — мы побежали прятаться в лес. Но моя дочь была на 8-м месяце беременности и не могла поспеть за остальными. И эти изверги догнали ее на тропе, вспороли ей живот мачете, извлекли ребенка и разрубили его пополам. А ведь дочери было-то всего 17 лет. Этот кошмар произошел на моих глазах. Потом они еще вернулись в деревню и разграбили все, что у нас было, а дома сожгли.

Будучи в Центральной Америке, один из авторов этих строк разговорился с девушкой-индианкой по имени Ригоберта Менча. Родом она из Гватемалы, что по соседству с Сальвадором. Но это соседство носит не только географический характер. Дело в том, что в Гватемале у власти находится антинародный режим, орудуют такие же патологические убийцы, что и в Сальвадоре.

Ригоберта начала свой рассказ с того, как она стала зарабатывать на жизнь с 8 лет, трудясь в имениях землевладельцев.

— Я решила пойти работать потому, что мне было жалко всегда измученную маму, которая собирала кофе или хлопок с младшим ребенком, привязанным к спине, а вокруг копошились вечно голодные мы, которые были немногим постарше. Вот нам и пришлось спуститься с плоскогорья и батрачить у помещика.

Когда ей исполнилось 11 лет, двое ее братишек умерли на плантации от недоедания и болезней. Ригоберта и сама едва не умерла от лихорадки. Мать попросила разрешения у помещика отпустить ее на похороны собственных детей, но ей в этом было отказано. Тогда она ушла самовольно, вернувшись на работу на следующий день. Но за эту «провинность» выгнали и ее, и Ригоберту, не заплатив им ни гроша за последние 15 дней, которые они с утра до вечера провели на плантациях.

Это был поистине каторжный труд. Вся семья вставала задолго до зари — в 3 часа ночи. У каждого были свои обязанности по дому. Ригоберта, например, должна была накормить животных и приготовить кукурузную муку для лепешек. Другие девочки месили тесто и разжигали огонь. Ведь к 4 утра все отправлялись в поле.

Отца Ригоберты впервые арестовали по обвинению в «подстрекательстве к беспорядкам» в 1973 г. И хотя обвинение было голословным, его выпустили только через год и 2 месяца. А спустя несколько дней его опять схватили телохранители помещика. Они зверски избивали его, долго пытали и, ничего не добившись, бросили в ущелье. Однако тот чудом остался жив, хотя после всего пережитого оставался прикованным к постели почти 2 года. И даже выйдя, наконец, из больницы, он едва передвигался и работать уже был не в состоянии.