Пасынки "свободного мира" - [10]

Тем не менее искалеченного человека в 1977 г. опять бросили в тюрьму. На сей раз его назвали террористом и коммунистом. Община его родного индейского селения попыталась было протестовать. Но в ответ власти пригрозили лишь новыми репрессиями.

— И тогда мы, — продолжает свой рассказ Ригоберта, — начали организовываться. Мы поняли, что на насилие богатых надо отвечать насилием во имя справедливости!

Один из братьев девушки, будучи чуть ли не единственным во всей округе грамотным парнишкой, стал по единогласному решению общины секретарем крестьянского кооператива. Этого оказалось достаточно, чтобы солдаты похитили его и зверски пытали на протяжении 16 дней. А ему ведь было всего 14 лет. Каратели страшно его изуродовали — вырвали ногти, отрезали язык, изрезали ступни ног. Как-то военные власти разослали по всем общинам приказ собраться в одной из деревень, чтобы присутствовать при казни «партизан». Ригоберта пошла туда вместе с отцом и матерью. В 8 часов утра прибыл военный грузовик. Из него выгрузили десятка два искалеченных подростков, среди которых был и ее брат.

Жертвами хунты стали многие сальвадорцы. И кто знает, что ждет этого подростка?

Заключенных выстроили в шеренгу. Их, обессиленных, солдаты подымали на ноги ударами прикладов, но те снова падали. Когда последовала команда раздеть заключенных, то одежду на них пришлось разрезать, настолько она была пропитана кровью и присохла к ранам. Несчастных ребят затем согнали в кучу, облили бензином и подожгли.

А вскоре погиб и отец Ригоберты. Его только накануне выпустили из тюрьмы, где он в очередной раз томился без каких бы то ни было обоснованных обвинений. Терпение его было переполнено, и в знак протеста против произвола властей в индейских районах он вместе с группой крестьян решился на отчаянный шаг — занять посольство Испании и тем самым приковать к ним внимание всей общественности. И все эти крестьяне были заживо сожжены в здании посольства, хотя никому из сотрудников дипломатического представительства не было нанесено никакого вреда.

Вот тогда-то в ответ на новое злодеяние властей был создан Народный фронт, куда записались многие молодые индейские парни. Мать Ригоберты погибла 3 месяца спустя после мучительных пыток, которым подвергли ее военные. Они долго издевались над ней, чтобы выведать сведения о партизанах. Мать не позволили даже похоронить. Солдаты выбросили ее тело на растерзание стервятникам.

Потеряв родителей и брата, Ригоберта решила уйти в горы, чтобы присоединиться к партизанам и отплатить карателям за их злодеяния. «Ведь сиротой осталась не только я одна, — заключает свой печальный рассказ девушка. — Если посмотреть вокруг, то окажется, что уже убиты почти все мои знакомые и соседи, все, с кем я дружила все эти годы. Это ужасно, и мы этого никогда не простим».

Если диктаторские режимы в Центральной Америке ведут необъявленную войну против собственных народов вообще, то тем более они беспощадно расправляются с коренными жителями этих мест — индейцами, которые, кстати, составляют подавляющее большинство населения Сальвадора, Гватемалы и Гондураса. Один из предводителей карателей без обиняков так обосновал эту откровенную политику геноцида: «Многие индейцы поддерживают повстанцев. Поэтому они являются подрывными элементами. Их всех необходимо уничтожить».

И это не просто пустое бахвальство зарвавшегося палача. Действительно, здесь уничтожаются целые деревни и поселки, и в живых не оставляют даже младенцев. Вот рассказ чудом уцелевшего гватемальского крестьянина, которому удалось, пожалуй, единственному покинуть разоренную родную деревню:

— Солдаты появились днем. Они согнали женщин и детей в церковь. Мужчин — в полицейский участок. Резня продолжалась до глубокой ночи. Сначала они расправились с нашими женами и детьми. Их не расстреливали. Их рубили мачете. Собственными глазами видел, как один из озверевших солдат вспорол ребенку живот. В тот день в одной лишь деревне было уничтожено более 300 индейцев.

Распоясавшаяся солдатня предпочитает загонять местных жителей в помещения школ, которые чаще всего используются не как место для учебы, а как место пыток и диких расправ.

В конце XX в. генералы-убийцы из Гватемалы пришли к глубокомысленному заключению, что детей индейцев вообще обучать грамоте опасно, ибо «образованного индейца легче превратить в радикала, чем того, кто не умеет ни читать, ни писать». Поэтому заодно с детьми власти физически расправляются и со школьными преподавателями, пытаясь тем самым покончить с программой по борьбе с неграмотностью среди коренных жителей, которая была официально и громогласно объявлена теми же властями в 1980 г.

…Учителя Хуана схватили во время урока прямо в классе на глазах у его питомцев. В школе он работал на протяжении 21 года. Состоял в профсоюзе учителей, который сильно поредел, так как за последние годы зверски было убито около 300 его членов.

Жена Хуана, измученная страхом, без денег, без крова над головой, с 3 маленькими детьми прячется у родственников. А в это время Хуана «допрашивали» по знакомой уже всем в Гватемале схеме. Сначала его 8 дней держали в одиночке с завязанными глазами, и связанными за спиной руками, заставляя все время сидеть на топчане, без сна. Его избивали и втаскивали обратно на топчан, когда он падал от усталости. Его били кулаками, ногами, плетью, а потом пытали током, подводя электроды к области сердца, легких, к животу, ступням…