Пасынки шторма Часть вторая - [4]

Голос Мурамасы вдруг упал до едва различимого шепота. Тени мертвых метнулись по углам, когда он быстро зашептал, всхлипывая и как будто задыхаясь:

- Гаки-о-Моро… оказ-з-зались с-с-слишком с-с-сильны… для нашего гос-с-сподина. Они отравили его моз-з-зг… поедают его с-с-сердце. Если в битве… дейз-з-заку окажутся с-с-сильнее… печень гос-с-сподина рас-с-стает… он выпустит Гаки-о-Моро на волю! На город!

Слова темного искусника извивались в воздухе тенями мертвых, но все еще ядовитых змей. Молодому искуснику приходилось напрягаться, чтобы не захлебнуться их отравой. Но все равно, он постепенно тонул в трясине страшных слов и рваного, какого-то даже изломанного, ритма голоса Мурамасы.

- Вы лжете мне, господин Мурамаса, - Эйго Макковей отшатнулся и замотал головой. - Господин Гомпати не может так поступить!

Мурамаса шагнул чуть ближе к парню. Не осознавая, что он делает, Эйго отодвинулся на шаг ближе к двери.

- Господин Гомпати болен, - прошипел уже нормальным голосом Мурамаса, - он не выдержит соблазна отомстить за поражение…

- Син-ханза здоров! Он самый великий из всех глав Средней ветви!

- Господин Гомпати болен, и ты с-сам видел это! - возразил Мурамаса, искривив губы в мертвой усмешке.

Искусник еще на шаг подвинулся к молодому помощнику. Тот шагнул назад и неуверенно спросил:

- Вы говорите о том давнем случае, мой господин?

- Да, - Мурамаса остановился и покрепче сжал за спиной кусок стекла. - Ты правильно понял.

Эйго опустил голову. Он вспоминал… Вот яростный крик и Мурамаса, отброшенный сильной рукой, падает на пол. Вот кипение крови за толстым стеклом камеры и пена на губах Син-ханзы… А потом они, помощники, по знаку искусника выбежали за дверь. И в лаборатории оставались только Мурамаса и Гомпати. А еще позже услышали грохот лопающегося стекла… Разгромленная лаборатория - и Гаки-о-Моро на свободе… Мурамаса, который завалился на стол, а из спины под его левой лопаткой торчит кусок стекла…

И они, помощники, вбежали в зал и увидели - безумный взгляд Син-ханзы, растирающего белую пену по лицу. И - ужас и смерть, серый шар Гаки-о-Моро, который застыл на расстоянии полуметра перед лицом Гомпати. А затем туманная сфера нехотя поплыла обратно в камеру для испытаний! В тот миг рыжий искусник не знал, кого он страшится больше - древнего голода и смерти, которых не остановить ничем, или же главу Ветви, для воли которого нет преград.

Воля безумца?

Эйго Макковей задрожал… Неужели господин Мурамаса прав? Неужели их великий господин Ширай Гомпати болен и может совершить нечто страшное, стать проводником смерти в Кинто?

Он не заметил, как Мурамаса придвинулся ближе. Он не видел, как напряглись руки темного искусника, сжимающие острый осколок стекла. Синяя жилка на шее у Макковея притягивала взгляд темного искусника. Мурамаса придвинулся еще на шаг ближе…

Молодой искусник поднял голову и посмотрел в лицо начальнику. Тот остановился и заставил себя улыбнуться. Его губы растянулись в подобии улыбки, но глаза оставались холодны.

Сталь и стужа. Смерть и ледяная жажда.

Эйго сглотнул слюну:

- Я… верю вам, господин Мурамаса. Верно, господин Син-ханза может совершить непоправимое…

Лицо Мурамасы дрогнуло. На краткий миг на нем возникла тень изумления. Еще одно мгновение - и она ушла. Темный искусник выпрямился и сделал шаг назад. Несколько долгих минут он вглядывался в глаза молодого помощника.

Он поверил?!

Как невероятно!

Парень беспомощно пожал плечами и продолжил:

- Он может сделать… недостойное… По ошибке. И этим запятнать свое имя.

- Запятнать имя? По ошибке. - Казалось, что темный искусник не может осознать услышанное. - Да… Ты прав, мой помощник. Имя Син-ханзы должно оставаться безупречным. Ты правильно понял.

- Но… Как мы можем спасти господина Гомпати от потери имени и лица? Ведь Гаки-о-Моро теперь не в наших руках, ими занимаются люди господина Сагами. А он не поверит нам!

- Мы должны сжечь нашу лабораторию. - Мурамаса холодно взглянул на помощника. Тот дернулся, но промолчал. Мурамаса криво усмехнулся и продолжил. - Если мы уничтожим наши расчеты и материалы, господин Гомпати не сможет использовать Гаки-о-Моро.

- Мой господин! Но ведь это… это же… Мы столько лет работали!

- Что лучше, мой мальчик, потерять несколько месяцев работы или спасти господина Син-ханзу от позора? А потом, когда болезнь господина пройдет, нам нетрудно будет вновь пройти путем знания.

Эйго Макковей молчал, не зная, что ответить.

Мурамаса же продолжил тем рваным шепотом, что так легко вонзал ядовитые клыки в душу рыжеволосого искусника:

- Мы ничего не теряем… Гаки-о-Моро ос-с-стаются у нас… С-с-старое оружие, что так любез-з-зно нашел для нас… покойный с-с-северянин…

- Покойный?!

- - Ах-ха… да, мой мальчик, ты же не з-знаешь… В один из с-своих темных моментов… гос-сподин Гомпати приказал убить с-северянина. Потом он очень с-сожалел об этом. Но для с-северянина… Алмаз-зное колес-со уже с-совершило полный оборот.

- Убить?! - Макковей отшатнулся от темного искусника. - Но ведь он принес нам столько пользы!

- Да, Эйго. Да. Теперь ты понимаешь, насколько близ-зок сейчас гос-сподин Гомпати… к тому, чтобы потерять лицо? Это не его вина. Лишь болез-знь этому причиной. И нам непременно нужно убрать Гаки-о-Моро из его рук. Лиш-шь на время. На время…