Пасынки хаоса - [61]

   -Не понимаю, почему ты занялся боевыми искусствами. Ты итак любого до смерти загрузишь, - прокомментировал Тау. - Так поэтому ты живешь в психушке? Чтобы избежать всего этого?

   -Мне уже нет смысла бежать и прятаться, - сказал Воид совершенно равнодушно. - Меня столько раз плавили, раскатывали и плющили, что я уже не помню, кем я бы в начале и не понимаю, кто я сейчас. Возвращаясь к твоему первоначальному вопросу. Человечество слишком заигралось с посвящением, забыв, что это всего лишь суррогат и жалкое подобие подлинного развития и взросления. Каждый раз, когда ты обновленным восстаешь из могилы, что-то в ней, могиле, от тебя остается. Обычно, это часть социальных навыков, например - способность адекватно вести себя в любой ситуации. И здоровье. В иные времена, почти все мы, в лучшем случае, подохли бы от чахотки в подростковом возрасте. А большинство и того раньше. Но развитие медицины все изменило. И с тех пор мы вертимся в бесконечном цикле. Уроды-родители уродуют детей, потому, что иначе не умеют. Те вырастают, заводят детей и уродуют их по той же причине. И так далее.

   -Ага. Кажется, я понял. Способность нормально стареть тоже в этом процессе теряется, - сказал Тау. - Допустим так и есть. А кто виноват?

   -А не все ли равно, кто виноват? - спросил в ответ Воид. - Не устаю этому поражаться. Почему-то все всегда ищут, кто виноват. Как будто располагают машиной времени и в силах остановить этого виноватого. Ответ же всегда один. Всегда найдется кто-то, кто виноват больше других. Но если ты хочешь увидеть одного конкретного виноватого, тебе достаточно просто посмотреть в зеркало.

   -Ну пусть так, хотя я не согласен... А какой из этого замкнутого круга выход?

   -Выход? - Воид печально улыбнулся, - мы все искали выход, а нашли только самый дальний и темный угол в своей камере. Ты еще не понял? Выхода нет.

   -Ты выглядишь так, как будто тебе это нравится, - мрачно заметил Тау.

   -Что тут может нравиться? Просто знаешь... - Воид поднял газа и посмотрел на Тау. Его красные глаза ярко заблестели. Он заговорщически подмигнул. - Не так давно я наткнулся на одну очень старую запись одного мыслителя. Там говорилось о том, как ведет человек, который понял, что выхода у него нет.

   -И что же он делает?

   Воид вскочил на ноги.

   -Он присягает на верность хаосу. Он крушит все, до чего может дотянуться. Разрушает все, что способен разрушить, - Воид кровожадно улыбнулся. Алые глаза засияли. - Противопоставляет себя установленному порядку, во всех его проявлениях... Впрочем, кому я это рассказываю? Ведь ты сам давно присягнул хаосу и ступил на путь разрушения.

   -С чего ты взял?!

   -Разве нет? - Воид приподнял бровь и изобразил удивление. - В таком случае, зачем же ты так упорно разрушаешь себя?

   -Откуда ты взялся, Фрист? - спросила Джес ни к селу ни к городу. Они стояли в пустом дворе. Джес курила, прислонившись к серой обшарпанной стене. После нескольких часов за операционным столом она сама казалась такой же серой и обшарпанной. Только оранжевый шарф и духи с запахом тюльпанов выбивались из общей картины.

   То ли захваченный врасплох, то ли просто по минутной прихоти Фрист ответил:

   -Некогда одна организация захотела вывести улучшенную версию человека. Более сильного и умного. Свободного от цепей догм, законов и суеверий...

   -И в итоге получился ты? - Джес слишком устала, чтобы как-то реагировать. - Это многое объясняет.

   -Я всего лишь прототип. Первый и не слишком удачный вариант, - ответил Фрист. И вернулся к прежней теме. - Как ты себя чувствуешь? Ты выглядишь так, как будто вот-вот развалишься.

   -Да что со мной будет? - Джес махнула рукой с зажатой в ней сигаретой. - Вот отосплюсь только.

   -Возможно, тебе стоит отдохнуть? Я имею в виду неделю-другую в нормальных условиях. Мне несложно это устроить...

   -А ты можешь устроить так, чтобы здешний народ перестал травиться и резать друг друга на неделю-другую? - равнодушно спросила Джес и с усилием отлипла от стены. - Ладно, спонсор, пойду посмотрю, как там мои болезные... Бывай.

   Фрист смотрел, как она идет, потом вышел через подворотню на улицу. Ему хотелось размять ноги.

   Фрист сам не мог сказать, почему его иногда тянет пройтись по улицам Седьмого сектора. Это конечно не Шестой, где выход с целью "подышать свежим воздухом" можно считать разновидностью подвижничества, но все-таки и совсем не парк с прудами и фонтанами.

   При мысли о подвижничестве, память Фриста услужливо преподнесла картинку свисающего с дерева вниз головой аскета, вдыхающего дым от костра прямо под ним. Фрист так и не смог понять смысл так любимого всевозможными аскетами умерщвления плоти. Что это? Результат извечный дурацкой веры в то, что все зачитывается и страдания пойдут в уплату будущего блаженства? Люди почему-то верят, что за все нужно платить, и что все их издержки будут оплачены если не людьми, так кем-то свыше. Люди так верят в это правило, что забыли о том, что сами его придумали. Они считают, что высшим силам тоже необходимо эти правила соблюдать. Наивная самоуверенность.