Пастырь добрый - [182]

Финка он все же проводил почти до самых до дверей, остановившись вне зоны видимости стражей и пронаблюдав за тем, как тот и в самом деле беспрепятственно миновал вооруженную охрану. А ведь он прав; сколькие из агентов и свидетелей вот так, запросто, входили и, что главное, выходили из Друденхауса, никем не останавливаемые и, если подумать, неведомо что в этом Друденхаусе натворившие. Ведь если кто-то из них, убив Керна, вот так выйдет, его смерть могут обнаружить вообще дня через три — по запаху. К тому, что тот почти не уходит домой, все привыкли, разгуливать по коридорам у майстера обер-инквизитора привычки нет, и если никаких расследований, требующих частого явления к нему подчиненных, не ведется… Следует обратить на это внимание вышестоящих; быть может, не только Керна. И внедрить что-то вроде особых пропусков во все отделения Конгрегации Германии…

Когда в массивную створу позади постучали, Курт приостановился, полагая, что Финк внезапно припомнил нечто, что забыл сказать или спросить, однако в отворенную стражем дверь осторожно, словно ручей между камнями, просочился тот, кого увидеть он не ждал — особенно в Друденхаусе и особенно после всего, что с ним было учинено.

— Господин ювелир? — не скрывая удивления, уточнил Курт, словно в ответ мог услышать возражение. — Каким ветром?

— Доброго вам утра, майстер инквизитор, — с уже привычной смесью достоинства и опасливости поприветствовал тот, оглянувшись на неподвижных стражей. — Я, собственно, к вам менее чем на минуту, однако хотел бы… Прошу меня простить — быть может, отойдем в сторонку? Хоть вот сюда, за колонну; я не займу вас надолго.

— Это смешно, господин Афферман, — снисходительно улыбнулся он, шагнув, тем не менее, в сторону. — Ведь кто-то видел, как вы входите; стража, в конце концов, отпирала вам дверь — от кого теперь прятаться?

— Привычка, майстер инквизитор, — пояснил тот с плохо скрытым сарказмом. — Многовековая.

— Ну, Бог с вами… То есть — я вас слушаю, — поправился Курт, когда губы посетителя дрогнули в слабой усмешке. — Что же заставило вас отринуть уже не в первый раз многовековые привычки и добровольно явиться в стены Друденхауса, господин Афферман?

— Леви-Афферман, — поправил ювелир. — Я не настаиваю, уже привык к тому, что… гм… коренное население как правило опускает эту часть, однако… Знаете, что это означает, майстер инквизитор? Что я из семьи раввинов. Вы уже многое знаете о нашей общине; замечу, вы первый, поинтересовавшийся истинной информацией, причем не для того, чтобы… гм… Имейте в виду и это, быть может, пригодится в будущем…

Нервный смешок Курт едва сдержал, подумав о том, что покинет Кельн, наверняка завербовав город целиком. Полная победа идей Конгрегации в одном отдельно взятом городе…

— Интересно, — отметил он, кивнув. — Возможно, и пригодится. Так чем я могу вам помочь?

— О, боюсь, теперь уже ничем, — возразил ювелир, понизив голос еще больше. — Вы уже помогли, майстер инквизитор. Благодаря вам уже назревающий погром не приобрел своего продолжения.

— Вот вы о чем; но это не по адресу, — возразил он настойчиво. — Работал весь Друденхаус, а человека, обвинение которого спасло вашу общину от погромов, отыскал Густав… майстер Райзе. Это его заслуга.

— Не рассказывайте мне, — несколько снисходительно отозвался ювелир. — Все знают, кого следует благодарить. Майстер Райзе провел допрос, обнаружил виновного среди арестованных — арестованных вами, и это была ваша мысль подойти детально к вопросу; на вашем месте многие попросту взяли бы традиционных виновников — то есть, кого-то из нас…

— Не сейчас, не нынешние и не здешние служители.

— И тем не менее — не скромничайте, майстер инквизитор. Благодарить мы должны вас.

— За то, что упек всю вашу семью в Друденхаус? — уточнил Курт, и тот невесело улыбнулся:

— Если сия… некоторая жесткость в ваших методах… гм… позволила уберечь общину целиком… гм… Сами понимаете… Словом, явился я сегодня исключительно для того, чтобы выразить вам нашу благодарность; и имейте в виду, что я говорю от имени всех. И теперь, майстер инквизитор, если вам понадобится информация, подобная той, либо же какая-то помощь вам лично — в любом городе Империи вы можете рассчитывать на содействие.

— В любом городе Империи?.. — повторил он с сомнением, и ювелир кивнул:

— Вы верно поняли. Это не есть метафора, это выражение обозначает именно то, что я сказал. В любом городе. Если вы обратитесь за помощью к общине, и если эта помощь не будет противоречить… ну, вы… гм… понимаете… то вам ее окажут.

— Боже, нам бы такое взаимодействие… — пробормотал Курт, не скрывая зависти, и ювелир улыбнулся в ответ:

— Полагаю, немецкая община в ином государстве столь же тесна в сотрудничестве и помощи соплеменникам.

— Слишком хорошо о нас думаете, — покривился он. — Оберут до нитки и выставят вон, обвиняя в краже, если не вовсе отравят; в лучшем случае — пошлют куда подальше… Что ж, даже не знаю, что вам ответить. Простого «спасибо» навряд ли хватит.

— О, что вы, этого вполне довольно, — возразил ювелир, отступая назад. — К прочему — полагаю, если в будущем возникнут какие-либо неприятности, то наша готовность помочь и ваша готовность проявлять столь свойственную вам терпимость принесут добрые плоды и вам, и нам, а посему благодарить меня сейчас не за что. Наше решение имеет и практическую сторону, выгодную, можно сказать, в первую очередь нам самим.