Пастушок и король эльфов и другие скандинавские сказки (сборник) - [8]

Встала тогда девушка на коленки, надула щёки и хотела было угли раздуть. Только вдруг, сама не зная как, завопила что есть мочи:

– Вау-вау-вау-вау!..

И огонь ей никак не раздуть, и крика не унять. Ударилась тут девушка в слёзы, а сама всё повторяет: «Вау-вау-вау-вау!..»

Проснулась мать и спрашивает:

– Что это с тобой?

– Вау-вау… – всхлипывает девушка, – огонь… вау-вау… не разгорается!.. Вау-вау-вау-вау…

– Ну что за беда – огонь не разгорается, – говорит мать. – Зачем же этак-то убиваться?

Вскочила хозяйка с пола, взяла кочергу, помешала угли и хотела было подуть на них. Только вдруг как завопит сама:

– Вау-вау-вау-вау-вау-вау!..

Тут уж мать с дочерью в два голоса взвыли. Проснулся отец и спрашивает:

– Вы что, спятили? С чего это вы так расшумелись?

А мать с дочерью знай вопят:

– Вау-вау-вау-вау-вау!..

Встал хозяин и видит, что они огонь в очаге развести не могут.

– Вот уж правду молвят люди, что у бабы волос долог, а ум короток, – говорит он, – из-за этакого вздора крик подняли!

Взял хозяин кочергу, помешал угли и хотел было подуть на них. Только вдруг как завопит что есть мочи:

– Вау-вау-вау-вау-вау-вау!..

И стали тут они все трое голосить: «Вау-вау-вау-вау!..» Послал тогда хозяин дочку за пономарём. Пусть, мол, придёт поскорее да прочтёт над очагом молитву. Туда, видно, нечистый забрался.

Кинулась девушка со всех ног к пономарю. Прибегает и говорит:

– Вау-вау-вау… кланяется вам батюшка… вау-вау… и матушка… вау… вау… и просят прийти… вау-вау… молитву над очагом прочитать… вау-вау… Он у нас… вау-вау… заворожен… вау-вау-вау-вау-вау!..

Понял пономарь, что с девушкой неладно, и помчался следом за ней к дому богатея. Прибежал и видит: топчутся хозяева у очага и изо всех сил орут-надрываются: «Вау-вау-вау-вау-вау-вау…»

Взял пономарь кочергу, чтобы очаг перекрестить и нечистого прогнать, дотронулся до углей и тоже завёл:

– Вау-вау-вау-вау-вау-вау!..

Послали тогда девушку за пастором. Прибежала он к нему и говорит:

– Вау-вау-вау… нечистый… вау-вау… в очаг забрался… вау-вау… и на всех порчу напустил… вау-вау… и на батюшку… вау-вау… и на матушку… вау-вау… и на пономаря… вау-вау… Прочитайте, ваше преподобие… вау-вау… молитву над очагом… вау-вау-вау-вау.

Нацепил пастор на нос очки, взял под мышку молитвенник и зашагал следом за девушкой. Явился он в дом к богатею и видит: топчутся все у очага, орут наперебой: «Вау-вау!», а огонь всё не разгорается.

Взял пастор кочергу, дотронулся ею до углей. Раскрывает он молитвенник, а у него вместо «Отче наш» одно выходит: «Вау-вау-вау-вау-вау…»

Тут хозяин и вовсе голову от страха потерял. Посулил он, что тому, кто его дом от заклятья избавит, отдаст он в жёны единственную дочку и всё добро после смерти откажет.

А Пелле уж давно проснулся и весь этот переполох видел. Тут смекнул он, что теперь самое время ему вмешаться. Вскочил он с постели, вытащил камешек из очага и выкинул его за дверь. А сам к хозяевам повернулся и говорит:

– Спасибо вам, добрые люди, что берёте меня в зятья.

Тут со всех колдовские чары разом спали, и принялись они Пелле обнимать и кричать:

– Спасибо, спасибо тебе!

Хочешь не хочешь, а пришлось богатею свою дочь за Пелле замуж отдать. Пастор их на радостях задаром обвенчал, а пономарь для них задаром псалмы пел. Скоро богач с женой умерли, и стал Пелле в усадьбе полным хозяином. Перевёз он к себе мать с сестрёнками и братишками, и зажили они все вместе припеваючи. Так и нашёл Пелле своё счастье. Повезло ему, что жена его не в отца с матерью уродилась. Была она женщина добрая и хозяйка радушная. А Пелле всегда помнил, как тяжко ему смолоду приходилось. И потому всяк, кто шёл мимо их дома, находил у них место у огня, сытный ужин и приют на ночь.

Два плута

Датская сказка

Бродяжили по дорогам острова Борнхольм два плута – Ларе и Йенс.

Шли они, шли и сильно проголодались, а в карманах у них ни единого скиллинга[7], и в котомках пусто. Сели они рядышком на обочине и стали думать, как бы им еды да денег раздобыть.

И вот послушайте-ка, что они надумали. Подошли они к крестьянской усадьбе. Ларе неподалёку в кустах спрятался, а Йенс вбежал во двор и ну вопить что есть мочи! Поднялся тут переполох, народ сбежался.

– Что такое, что стряслось? – спрашивают у Йенса.

А он не своим голосом орёт:

– Люди добрые, слыхали вы страшную весть? Северное море загорелось! Так вот огнём и полыхает!

– Ты что за околесицу несёшь, мошенник? – закричали кругом. – Где ж это слыхано, чтобы Северное море – да загорелось? Видно, ты нас за болванов считаешь!

Набросились на него с кулаками и отдубасили так, что он еле ноги унёс.

Только он скрылся из виду, Ларе в усадьбу входит. Поздоровался он с народом и сел тихонько в стороне. Окружили его люди и рассказывают:

– Был тут давеча какой-то мошенник и хотел, видно, посмеяться над нами. Ишь что удумал! Северное море, дескать, загорелось! Ты вот по дорогам бродяжишь, так не слыхал ли про это каких разговоров?

– Чего не слыхал, того не слыхал, – отвечает Ларе. – Только по пути сюда повстречался мне обоз, а возы сельдью жареной набиты. Так что, может статься, парень и не врал вам.

– Да неужто? – так и ахнули люди. – Стало быть, он правду говорил! А мы-то его зря отдубасили! Стыд какой!