Пастухи призраков - [63]

Рома вздрогнул.

— Видишь ли, у Лены своеобразные родственники, не хотел бы я, чтоб кто-то из них увлёк меня в ночную тьму. Помнишь, что творилось за гаражами? Такие звуки я слышал в одной жёсткой японской порнушке про новогодний корпоратив. Не смотрела? Где секретаршу использовали как подставку к ёлке?

Сидевшая на столешнице Вика скрестила ноги. Роме показалось, что игуана на её правом бедре дёрнула спинкой — очень чёрная чешуйчатая игуана на очень белой коже.

* * *

Адиль не пил. Алкоголь делал его болтливым, что недостойно мужчины, после чего делал его агрессивным, что нехорошо, тем более для человека, много лет занимавшегося вольной борьбой. Ворочаясь на диване в приёмной, он пытался выгнать из памяти воспоминания о том, как сбился с тропинки, увяз и не смог подняться.

Холодно не было, скорей жарко от самогона и долгого барахтанья в снегу. Засыпая, Татьяна смотрела на горящие окна собственной избы и пьяно посмеивалась. Хоть теперь отдохнёт, уработалась, за семерых лямку тянула. Выпростав из снега кукиш, показала избе: «Выкуси!» Бабка Анна тоже вот в снегу померла, ну да чего уж, знать и Татьяне судьба. От избы отделилась тень, подкатила на неслышных лапах, навалилась, сжимая затылок.

Адиль умылся холодной водой из-под крана. Нанялся охранником — значит, ты охранник, и никакие другие дела тебя не касаются. Завтра он скажет это Лидии Валентиновне. Адиль некстати вспомнил свою учительницу русского языка, Татьяну Васильевну. Нет, Николаевну. Татьяна Николаевна, так звали учительницу, да.

9

Ван Юн укоризненно качал головой, напомнив Лене трофейную куклу-болванчика, кокнутую недавно Нюсей.

— Без девочки вам не надо приходить.

— Ты сколько в Москве живёшь? — проворчала Лена. — Стала б я сюда лезть, если б ты выучил по-русски хоть что-то, кроме «хозяина нета»!

Содержимое головы норовило растечься, и части тела вслед за ним. Лена чувствовала себя лужей в пакете и изо всех сил старалась не колыхаться. Однако соображала она достаточно, чтобы обратить внимание на произошедшую в китайце перемену: сейчас он выглядел как во время набега на рынок популярного выездного шоу с дубинками и в масках.

— Ты не говорил, что я непременно должна запастись Нюсей для визитов.

— Я не знал, — глазки Ван Юна бегали с проворством, удивлявшим Лену ещё у Николая с Эдиком, когда ведущий маски-шоу задавал скучные вопросы о всяких там документах.

— А теперь знаешь? Может, со мной поделишься?

Китаец переминался с ноги на ногу. Фанта разглядывала его с выражением, обычно предшествующим нападению. Как там они это проделывают? Лена припомнила ощущение Нюсиного язычка в голове, слизывающего мысли…

Ван Юн отпрянул. Из Лениного рта, распрямляя кольца, вырвалось нечто вроде змеи и залепило мастеру мазей по лбу. Происшествие настолько потрясло Лену, что она сумела втянуть… это обратно в рот. Многообещающий трюк, неплохо бы в реале повторить.

— Зачем вы так сделали? — грустно спросил Ван Юн, готовый отпрыгнуть при первом же шевелении с Лениной стороны.

— Эм… Ну, я немного другое имела в виду, извини. Так почему мне нельзя проделывать эту штуку с веками в одиночестве? Если ты про то, что я растворяюсь, то я заметила. Меня всё время должен кто-то ловить?

Ван Юн кивнул.

— Ромку и папу тоже? — спросила Лена бесстрастно.

С фигурой китайца случилось странное: Ван Юн как-то замигал и вылинял, превратясь в каркас зелёных искристых вен со всплесками хаттифнаттов.

— Вань, не переживай ты так! Погоди, неужели ты стал свидетелем очередной битвы папы с вороной, и это тебя морально шокировало?

Китаец промолчал, но видимость восстановил.

— Да ты не пугайся, ничего у него не выйдет, — злорадно ухмыльнулась Лена, — Ясно, почему он на расстановку не явился: боевых шрамов стесняется. Мог бы, конечно, трубку взять хоть раз, детский сад. Ладно, у меня к тебе серьёзное дело, такое серьёзное, что давай, лезь мне в мозги, так быстрей, а я рядом постою — поучусь.

Кошачье прикосновение сняло пенку Лениных воспоминаний, Лена поморщилась. Ван Юн посмотрел на неё вопросительно.

— Мне нужна эта сумка.

— Вам надо захотеть попасть туда, где она лежит, — посоветовал китаец. Таким тоном Лена предлагала Нюсе ещё раз попробовать вынуть мячик из пасти ротвейлера.

— В баню, — машинально поправила Лена. — Слушай, это слишком легко. Анна сама бы сказала, уж она-то знает, как тут всё работает!

— Ничего не знает. И она не ваша прабабушка. Она… — китаец поморщился. — Тень. Вам это не важно. Вы просто идите в дом.

— В баню! — Лена сделала шаг и споткнулась о лавку. Громыхнула, опрокидываясь, кадка с водой, посыпались предметы крестьянского обихода, боле-менее укладывавшиеся в понятия «кадка» и «длинная палка». Последней упала лопата. Лена высказала всё, что думает о происходящем, в нескольких словах (для неё оставалось тайной, каким образом Бабка Страшная из тех же слов составляет многочасовые диалоги, которые сложно запомнить и невозможно забыть).

Ван Юн шевельнул носком кроссовка проржавевшее кольцо, ранее скрытое лавкой, то в ответ сварливо брякнулось о доски пола. Лена дёрнула его, крышка люка подалась неохотно. Лезть в нору не хотелось — вдруг там затаилась кусачая юношеская ипостась прабабки Анны? Под шварканье бабушкиной швабры об линолеум детской библиотеки Лена-второклассница читала: