Пастух медведей - [35]

Шрифт
Интервал

Нелепые толки под сердцем устало саднят,
Как теплые письма, что ты не отправила мне…
Ф. Г. ЛОРКА
В возвышенную обитель
Я брошен упрямством стали.
Где ты, мой ангел-хранитель?
Меня вчера расстреляли…
Четырнадцать пуль порвали
Мне грудь полновесной болью.
Меня в пыли закопали,
Посыпав могилу солью,
Чтоб я никогда не ожил,
Чтоб я не вернулся к детям
И ворон над бездорожьем
Ни-че-го не заметил!
А я, не дыша от крика,
Отплевывал комья глины,
И запахом базилика
Звенела земля равнины.
Я выполз, я шел, хромая…
Дорога казалась длинной,
И звезды к исходу мая
Слегка холодили спину.
За что меня убивали?
Хотелось бы знать, не так ли…
Ромашка Святым Граалем
Неспешно ловила капли
Моей недопетой крови…
И только слепая вера
Стояла над изголовьем
Расстрелянного романсеро…
* * *
Скоро год, как я живу тобой,
Заключенный круговым движеньем,
Замкнутым зеркальным отраженьем
В серебро с эмалью голубой.
Скоро год, как я дышу не в такт
С окружающим реальным миром,
Нестыковку лиры и квартиры
Разделяет арестантский тракт.
Скоро год, как я иду туда,
Где звезда святого Вифлеема
Катится по плоскости колена
В пруд, где не расколется вода.
Скоро год, как я ношу цветы
К пьедесталу собственных иллюзий,
Своенравно-кареглазой Музе
Возводя горящие холсты.
Скоро год, как теплая ладонь
Чуть касалась лба, благословляя,
А в камине тихо догорает
Наших писем святочный огонь.
Скоро, скоро — подытожив срок,
Век пройдет, и я поставлю крестик…
Мы давно, конечно, будем вместе.
Дай-то бог…
* * *
Скажи мне: «да». Уверенно и просто.
Одно лишь слово — «да». Я позабуду
Свой долгий путь к промерзшему погосту
В надежде на рождественское чудо.
Я вспомню томно-ласковую осень
И жаркий лед январских поцелуев,
Снежинки, расшибавшиеся оземь,
Шептавшие пред смертью: «Аллилуйя…»
Ну надо же, как быстро мчится время…
Вот целый год, спеша, скатился в Лету.
Прозрачная надуманность камелий
Нас заставляет обернуться к лету
И расчертить буквально поминутно
Те несколько веков, что нам остались…
Вот век перинный — мягко и уютно,
Вот жесткий век — из вороненой стали.
Век золотой — весь из опавших листьев…
Он самый щедрый, но недолговечный.
Небесный век — возвышенный, как мысли,
Как бисер, рассыпаемый беспечно.
А ты твердишь, что нам осталось мало.
Но, милая, мы прожили — столетья!
Под царственным копытом Буцефала
Крошились сплетен злые междометья…
Нас медленно, но верно все простили.
О эта христианская эпоха…
В твоих кудрях искринки звездной пыли,
Ты бродишь там одна, и это плохо.
Мелькает строф сверкающая рвань,
Дрожа в хитросплетеньях черных полос.
Но дважды вряд ли переступишь грань,
Где отнимают и любовь, и голос.
Где хайкой утонченного Бассе
Нефритовый рассвет над Волгой зачат.
Скажи мне «да!», что будет значить — все!
Скажи мне «все…», что ничего не значит…
* * *
Не бывает далека зима сугробная…
В небе месяц затаенной грустью мается.
Заневестилась подруга белолобая…
Не меня ли так упорно дожидается?
А и грустно молодцу, да все невесело…
Все не в душу, все в тоску, в печаль жестокую…
Что ж кручина над рекой туман развесила?
Понапрасну, что ж, аукаю и окаю?
Белолобая подруга, саван траченый,
Не ходи за мной по свету, зря баюкая…
У меня да что ни долг, то неоплаченный.
У меня что ни любовь, то бесприютная…
Не ходи, не торопи, небось успеется.
Коли что не за горами, так уж сбудется.
А пока в моих кудрях метели стелятся…
А пока моя душа ветрами студится…
Разведу вину вином да не посетую.
Всех прощу слезой, рекою, пряной вербою.
Залатаю платье песнею неспетою
И отправлюсь за тобой с святою верою.
А длинна ли, коротка ли жизнь загробная —
Ни один же возвращения не праздновал…
Поцелуй меня, подруга белолобая,
Никому о нашей свадьбе не рассказывай…
* * *
Может быть, где-то есть жизнь без тебя?
Но ведь была в недалеком «когда-то»…
Может быть, можно прожить не любя,
Над суетой поднимаясь крылато?
Просто парить, не касаясь земли,
Мыслью и взглядом, сознаньем и словом…
Не возвращаясь туда, где цвели
Вишни в знакомом саду богослова…
Где обреченно вздыхала сирень,
Книге церковной закладкой служила
Пара ромашек, и сладкая тень
Древнеславянского душу томила…
Чай был настоян на мяте. Лимон
Ели вприкуску, сощурившись — кисло…
Стрелки считали часы в унисон,
Вкруг обходя терпеливые числа.
Сотовый мед, белый хлеб на столе…
Боже, когда это все-таки было?!
Где это место на грешной земле,
Где ты меня безоглядно любила?..
…Вечер в дома колотушкой стучал
И на кладбище с упрямой заботой
Имя твое и мое — отчищал
Ветром от ржавчины и позолоты…
* * *
Уходи…
С моей ладони
Скатывайся вниз, как капля.
Падай палевой звездою в задремавшие сады.
Отражается в затоне
Месяца кривая сабля.
Ходит Золушка по людям, собирая лоскуты.
Хочет сшить обновку к балу…
Работящая нимфетка,
Ты достойна уваженья, но… наивный человек…
Понимаешь, фей так мало,
Я и сам их вижу редко.
А уж выполнить желанье — не допросишься вовек!
Мне хотелось бросить к черту
Опостылевшую раку —
Нет святых мощей. И сразу небо сделалось глухим,
Быт сильней сжимал аорту
Вдохновенному маньяку,
Тот, с завидным постоянством, убивал свои стихи.
Золушка! Не надо песен
О собачке с белым бантом,
О шиповнике и розе, о свече и вере в сны.
Ах, душа — не много весит…
В гроб с багрово-алым кантом
Сложим все, что отскребется от расстрелянной стены.

Еще от автора Андрей Олегович Белянин
Тайный сыск царя Гороха

Оба романа известного российского писателя Андрея Белянина «Тайный сыск царя Гороха» и «Заговор Черной Мессы» объединены одним героем – младшим лейтенантом милиции Никитой Ивановичем Ивашовым. Волею судьбы или случая Никита Иванович оказывается во временах царя Гороха, где ему поручается должность сыскного воеводы, а отделение милиции под его руководством расквартировывают в тереме Бабы Яги.Ох и нелегка работа милицейская! А уж при царе Горохе тем более…


Меч Без Имени

Эта фантастическая история, полная опасных приключений, произошла в наши дни. Герой романа, двадцатисемилетний художник Андрей, волею неведомых сил становится избранником волшебного Меча и попадает в параллельный мир. Он должен освободить жителей Соединенного Королевства от власти могущественного колдуна Ризенкампфа. Герой не прячется от опасностей. На своем пути он стремится помочь каждому попавшему в беду. И вскоре у него появляются храбрые и верные друзья. Вместе они одолевают злых ведьм и коварных монахов, спускаются в ад и находят новых союзников – чертей.


Воздушный поцелуй

Мой учитель Лис, благородный джентльмен из «близких к природе», с усами и рыжим хвостом. В туманной Великобритании его называют мистер Ренар, во Франции – месье Ренье, в России – господин Лисицын, а в Китае – мастер Лю Сицинь. Он носит трость с клинком внутри, пьёт кофе по-бретонски, ничего не боится и способен найти общий язык с кем угодно. А ещё Лис частный консультант Скотленд-Ярда, способный разгадать любую загадку, помогающий полиции раскрывать самые страшные преступления, ставя точку в карьере любого злодея! В мои же скромные обязанности входит лишь сопровождать его везде, тщательно записывая все наши приключения – от предательского выстрела в спину до воздушного поцелуя…


Жениться и обезвредить

А ведь как хорошо всё начиналось… Золотая осень, теплынь, пора свадеб, моя невеста Олёнушка спешит в Лукошкино, я её честно жду, отец Кондрат уже назначает день нашего венчания и… Абзац! Всему! Горох рехнулся (по полной программе!), царица от него уходит, меня (участкового!) сажают в тюрьму, Яга устраивает скандал за скандалом, Митьку бьют (ну это не ново), на город движется орда шамаханов… и самое неприятное, что всему этому нет никакого логического объяснения. Просто не повезло, и всё тут! Милицейская интуиция в голос вопит, что не так просто.


Взять живым мёртвого

– Не позволю казнить Бабу-ягу! – орал царь Горох, топая ногами так, что терем шатался.Но судебное постановление из Нюрнберга у нас на руках, да и бабка по юности много чего в лесах накуролесила, так что старое дело о якобы съеденном ею принце Йохане легло на наши плечи. И чтобы доказать невиновность нашей бабушки, всей опергруппе придётся ехать аж в Европу!Ну да где наша не пропадала!И тут бы не пропала, если б не скандальный дьяк и «волчий крюк»…


Заговор Черной Мессы

Оба романа известного российского писателя Андрея Белянина «Тайный сыск царя Гороха» и «Заговор Черной Мессы» объединены одним героем – младшим лейтенантом милиции Никитой Ивановичем Ивашовым. Волею судьбы или случая Никита Иванович оказывается во временах царя Гороха, где ему поручается должность сыскного воеводы, а отделение милиции под его руководством расквартировывают в тереме Бабы Яги.Ох и нелегка работа милицейская! А уж при царе Горохе тем более…