Пастух - [5]

Шрифт
Интервал

Жила тогда в Высоцком молодая замужняя мещанка Катерина Львовна. Муж у нее работал кровельщиком; по своему ремеслу он часто отъезжал из села, и Катерина Львовна оставалась дома одна Дом у них был богатый, работать ей не приходилось, так что когда муж подолгу отлучался, Катерина Львовна все больше сидела у окна в горенке и скучала.

Как-то раз в начале лета вышла она на Реку прогуляться, скуку разогнать. Идет вниз по косогору, а навстречу ей наши парни торбеевские по дороге пылят. Они как раз с купания шли. Среди них, чуть позади, Нил. Он всегда так держался — вроде и вместе со всеми, а вроде и сам по себе. Рубаха на нем после купания мокрая, кудри темно-русые, а на них под солнцем капельки воды золотом блестят. Увидала его Катерина Львовна и с первого взгляда влюбилась.

Так случилось, что в то лето муж к ней ни разу и не приезжал, и Катерина Львовна во все дни была почти одна. Жила с ней глухая бабка, мужнина родня, да то не в счет. Бабка по хозяйству хлопочет, за скотиной ходит, печь топит, а Катерина Львовна почитай весь день перед окном сидит, молчит и только вздыхает, про Нила думает. И чем больше она про него думает, тем больше влюбляется.

Стала она по вечерам на улицу выходить, искать его общества. Только парни торбеевские появятся, она тут как тут, перед избой мелькает в лучшем платке и в зеленых стеклянных бусах, делает вид, что по хозяйству хлопочет. Как ближе подойдут, она с ними охотно заговаривает, сама шутит и на их шутки улыбается. Со всеми словом перемолвится, всех улыбкой одарит — всех, кроме Нила. Только иногда быстро посмотрит на него и тут же глаза спрячет.

А Нил хоть и молодой, да уже не мальчик — все понимает, и тоже ее взгляды ловит. Катерина Львовна собой хороша сама статная, черная коса до пояса и зеленые глаза ярче бус блестят. Засмеется — будто колокольчик серебряный звенит. Зубки жемчужные, ямочки на щеках играют.

Смотрит Нил на эти ямочки и понимает, что пропал. А как взглянет на него Катерина Львовна — у Нила дыхание от волнения пресекается, и сердце начинает колотиться часто-часто. Хочет Нил с Катериной Львовной заговорить, да боится: стесняется товарищей, а еще больше — ее саму. Старше она Нила на три года, мужняя жена, да к тому же из мещанского сословия.

Так Нил месяц мимо ее дома ходил и все боялся слово молвить. Как-то раз жарким днем в середине лета Катерина Львовна бабку к родне отпустила, а сама белье в корыто собрала и пошла полоскать на Реку. Сидит Катерина Львовна на мостках и плещет в быстрой воде белые рушники, рубахи да простыни.

Полощет, чистое белье полными белыми руками отжимает и в корыто складывает, а сама меж тем украдкой смотрит — не идут ли торбеевские парни на купание?

И верно — показались из-за бугра, спускаются по тропинке, что по песчаному косогору вьется, и уже близко к мосткам подошли. И Нил с ними идет, чуть поодаль, как водится.

Катерина Львовна корыто, в котором белье лежало, локотком в воду спихнула, подождала немного и давай кричать:

— Ой, белье уплывает, ой, помогите!

Смотрят парни — плывет по стремнине корыто с бельем, а на мостках баба молодая голосит, руками машет, убивается. Все смеяться стали, а Нил разбежался, парней перед собой растолкал в стороны и, как был в рубахе и портах, в воду с мостков, головой вперед, прыгнул. В десять гребков корыто догнал и к берегу стал толкать.

А на берегу уже Катерина Львовна ждет, охает. Вылез Нил из воды на песочек, корыто Катерине Львовне передал. Подол рубахи отжал и говорит торбеевским ребятам:

— Ну вот, я уже искупался. Пойду теперь домой сохнуть! — И повернул обратно, к деревне.

На полпути его Катерина Львовна догнала и говорит:

— Как бы ты не простудился, вишь, весь мокрый с головы до ног! Заходи ко мне в избу — утрешься сухим полотенцем, обсохнешь!

Ну, Нил второго приглашения ждать не стал, пошел вслед. Идет и сам счастью своему не верит, что сейчас с Катериной Львовной наедине окажется.

Зашли они в избу, а там пусто. Только черный кот на полу лежит, в солнечном лучике греется, тараканы за печкой шуршат, в темном углу лампадка светит под иконами. Катерина Львовна дверь на засов затворила и говорит Нилу:

— Проходи, не стесняйся, домашних нет, никого не побеспокоишь. Снимай рубаху — пусть обсохнет немного.

Приняла Катерина Львовна у Нила мокрую рубаху, отжала и сушиться на веревочке повесила — ровнехонько напротив крайнего окна, что на улицу выходит. А потом подошла к Нилу и стала его красным полотенцем обтирать. Обтирает нежно и медленно, будто Нил из тонкого стекла сделан. И все глаз с Нила не сводит, улыбается и говорит ему чего-то. А Нил уже ничего не слышит: кружится у него перед глазами, и боязно ему, и сладко. Обхватил он Катерину Львовну, к себе привлек и поцеловал прямо в губы.

А что потом было — не знаю, я свечку не держал. Может, кот что видел, только вряд ли он вам расскажет.

Нил от Катерины Львовны за полночь вышел. Месяц на небо поднялся, дорогу освещает. Идет Нил посреди полей, и не идет даже, а летит над землей, так ему легко и радостно. Колышется рожь под ночным ветром, мерцают звезды, шумят вдалеке темные купы деревьев, а от мягкой пыли на дороге, нагретой за день, босым ногам тепло. Нет у Нила в голове никаких мыслей и забот — только хочется ему, чтобы эта ночь не кончалась, чтобы вечно он так летел в лунном свете над полями, овражками и перелесками.


Еще от автора Григорий Диков
Диковины

На юго-востоке от Москвы, в трех днях езды на перекладных, на границе хвойного леса и полынной степи стояли две деревни: Торбеево и Высоцкое. Сохранились ли эти деревни сегодня и кто там сейчас живет — Бог его знает, а еще лет сто лет назад и деревни стояли, и люди в них жили. Они сеяли хлеб, валили лее, рыбачили, по осени ходили на болото собирать клюкву. В черных от времени крытых дранкой избах рождались дети. Они росли, работали, женились, ссорились, сами рожали детей и старились. И в конце концов все возвращались в сырую теплую землю, на усыпанный еловыми иголками деревенский погост, под звон одинокого колокола.Конечно, по воскресеньям все крестьяне ходили в церковь и усердно крестили лбы.


Резчик

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Белый волк

Перед вами продолжение сборника сказок «Диковины» — повесть «Белый Волк». Это книга о первых днях села Высоцкое, о том, как давным-давно русские люди, приплывшие с Севера, основали поселение среди непроходимого леса, которым тогда была окружена Река.«Белый Волк» — это не обычная сказка, во всяком случае не такая, как «Диковины». Главный герой здесь — не один человек, а все обитатели села, маленький народ, который несколько столетий жил на одном месте и шаг за шагом отвоевывал у леса клочки пахотной земли.


Русалка

«Русалка» — сказка о том, как рыбак хотел свою жизнь спасти, да чуть душу не загубил. История эта произошла на Реке, в окрестностях сел Высоцкое и Торбеево, знакомых читателю по сборнику «Диковины».


Рекомендуем почитать
Почти замужняя женщина к середине ночи

Что можно хотеть от женщины, которая решила выйти замуж? Да еще к середине ночи? Да еще не за тебя?Что можно хотеть от другой женщины, которая выступает на театральной сцене? Да еще когда ты сам сидишь в зрительном зале? Да еще во время спектакля?Что можно хотеть от третьей женщины, которую встретил в вечернем клубе? Ну, это понятно! А вот что можно хотеть от мужчины, встреченном в том же вечернем клубе? Вот это – непонятно совсем!А что они все могут хотеть от тебя?


Старость шакала. Посвящается Пэт

«Старость шакала» – повесть, впервые опубликованная в литературном журнале «Волга». Герой повести, пожилой «щипач», выходит из тюрьмы на переломе эпох, когда прежний мир (и воровской в том числе) рухнул, а новый мир жесток и чужд даже для карманного вора. В повести «Посвящается Пэт», вошедшей в лонг-листы двух престижных литературных премий – «Национального бестселлера» и «Русской премии», прослеживается простая и в то же время беспощадная мысль о том, что этот мир – не место для размеренной и предсказуемой жизни.


Целинники

История трех поколений семьи Черноусовых, уехавшей в шестидесятые годы из тверской деревни на разрекламированные советской пропагандой целинные земли. Никакого героизма и трудового энтузиазма – глава семейства Илья Черноусов всего лишь хотел сделать карьеру, что в неперспективном Нечерноземье для него представлялось невозможным. Но не прижилась семья на Целине. Лишь Илья до конца своих дней остался там, так и не поднявшись выше бригадира. А его жена, дети, и, в конце концов, даже внуки от второй жены, все вернулись на свою историческую родину.Так и не обустроив Целину, они возвращаются на родину предков, которая тоже осталась не обустроенной и не только потому, что Нечерноземье всегда финансировалось по остаточному принципу.


Тунисская белая клетка в форме пагоды

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кольцевая ссылка

Евгений Полищук вошел в лонг-лист премии «Дебют» 2011 года в номинации «малая проза» за подборку рассказов «Кольцевая ссылка».


Запах ночи

"Запах ночи" - полный вариант рассказа "Весна в Париже", построенный по схеме PiP - "Picture in Picture". Внутренняя картинка - это The Dark Side of the Moon этого Rock- story.Вкус свободы стоит недешево. Все настоящее в этой жизни стоит дорого. Только не за все можно заплатить Visa Platinum. За некоторые вещи нужно платить кусочками своей души.Выбирая одно, ты всегда отказываешься от чего-нибудь другого и уже никогда не узнаешь: может это другое оказалось бы лучше.