Пастораль с лебедем - [205]
— Итак, я обращаюсь к потерпевшей… Видите ли, уважаемая, ваш муж Патику вообразил себе… точнее, ему показалось, что мы живем в те далекие времена, когда провинившуюся супругу в порядке наказания катали верхом на осле…
Громовой хохот зала заглушил последние слова адвоката. Ах, учинить бы вместо клубного сидения суд и расправу на старинный манер! Раздобыть осла, скинуть одежонку с тощей, плоской, как доска, Тасии, взгромоздить ее на ослиную хребтину и пустить по дороге, как повелел непреклонный господарь Лупу.
Куролапый Патику, с хворостиной в руке ухватит осла под уздцы и затопает по улице крошечными шажками. Копна нечесаных волос цвета конопли давно уж ни расчески не слушается, ни пятерни — ну да не красоваться вышел Скридон! Кругленькие выцветшие глазки рассерженного хорька так и шныряют по сторонам: много ли народу набежало на супружницу поглазеть?
Вот семенит он в замызганной фуфайке, подвязавшись бечевкой, в перепачканных глиной ботинках не по ноге, по-клоунски невозмутимо поигрывает палкой, отмахивается от собак, лающих из подворотен, отгоняет кривляк-мальчишек, а заодно и пустомель, что над ним, мужем, потешаются. Позади трюхает маленький ослик, на нем желтой восковой свечой восседает Анастасия, неверная жена, ветер треплет ее жиденькие космы, а следом прыгает, мычит, улюлюкает и беснуется толпа земляков, готовых забросать желтую свечу каменьями. Дирижерской палочкой торчит ослиный хвостик, дергается из стороны в сторону, словно мух отгоняет или оводов…
Что же осталось здесь от святого писания, от благих наставлений праотцев: «Смотрите на жен ваших, как на свое поле, желая собрать плоды, которые останутся при вас?»
Не выдержал баде Скридон, выскочил из-за парты и крикнул:
— Спросите, откуда взялся осел, граждане? Могу доложить. Осел — это я и есть, а Тасия ездит на мне верхом. Вернее сказать, это наш агент, Володимир Добрей, который объезжает мою уважаемую супругу. Пожалуйста, можете ее раздеть, не возражаю. Встань, Тасия, покажись народу! Что там у тебя синеет на шее и на спине и пониже спины? Загонял он тебя, страдалица. Пряжка моя тут ни при чем, с агента и спрос, он честный, чужих квитанций не пачкал!..
За эти дерзости, как закоренелый и нераскаявшийся, схлопотал Кирпидин свои четыре года с хвостиком без всякого тебе снисхождения и отправился копать капал между двумя великими русскими реками.
Уехал Патику «отбывать», и, как водится, с глаз долой — из сердца вон. Никто не удивился, когда агент с портфелем под мышкой юркнул вечерком в калитку к Настасии. Потом перебрался к ней со своим нехитрым скарбом, но вскоре одну за другой подъел полтора десятка Тасииных хохлаток, восемь овечек, двенадцать каракулевых смушек умял, и домик, и коровенку… Спросите, как можно съесть дом со смушками? Запросто: переводишься в другое село или в район на повышение. Что делать хозяйке? Ежели хочет любовь сохранить и мужчину под боком, пусть скоренько распродает барахлишко и поспешает за избранником, как нитка за иголкой…
Однако всегда найдется палка, что метит в твое колесо. Появились колхозы, канули в небытие агенты-уполминзаги. А когда прахом пошло нажитое, пристроилась Анастасия уборщицей и посудомойкой в столовую райцентра.
После амнистии пятьдесят третьего пришел Кирпидин обратно. Посаженый отец Филимон отписал по старой памяти, что никто не ждет Скридонаша, дом продан, бывшая законная за агентом увязалась и с той поры о ней ни слуху ни духу. Патику было все равно куда идти. «Хоть не на пустое место вернусь, в Леурду, — рассудил Кирпидин. — По крайности к соседу загляну. То-то обрадуется: «Ба, Скридонаш, душа пропащая! Садись на завалинку, рассказывай. Хорошо на воле-то, а? Держи стакан, с возвращеньицем!» Вернусь, как кукушка по весне. Своего гнезда не вьет, по чужим бедует, зато и родные места не забывает. Лес зеленый — ее гнездовье… Полетаешь, Скридонаш, по садам-огородам, подашь голосок, кто-нибудь да отзовется на твое «ку-ку». Пойдет весть гулять по селу: живехонек Кирпидин, здоровехонек, холода его не заморозили, сугробами не завалило».
Подоспел апрель, и потянуло кодрянина Скридона в родные края. Нет, не к Тасииной юбке топал стриженный под машинку Кирпидин — по лесному приволью сердце изныло, по рослым травам. Худющий, но одетый чисто и по тем временам сносно, Скридон ни к соседям не постучал, ни к Филимону. Прямым ходом двинул в правление, прокуковать там о прибытии.
— Вижу, товарищ председатель, вы человек просвещенный. Пришел я, как Ион Роатэ к мудрому Водэ-Куза, и говорю: «Боярин плюнул мне в лицо, ваше величество». Хочу посмотреть, поцелует меня председатель, как сам великий Водэ?
Председатель дернул подбородком, точно запряженная в дорогу лошадь с туго затянутой подпругой, — с войны у него тик остался, после контузии в танке.
— Ишь, герой… Откуда такой взялся?
Колхозный председатель, родом из-под Хотина, мужик был крепкий, под два метра ростом. На пухлом лице, белом, как творожный колобок, голубели добрые, лукавые глаза.
— Каким ветром к нам занесло? — хитро прищурившись, переспросил председатель: — Давай выкладывай, что ты за птица, а то мне недосуг.
В книгу одного из ведущих прозаиков Молдавии вошли повести — «Элегия для Анны-Марии», «На исходе четвертого дня», «Набросок на снегу», «Алба, отчинка моя…» и роман «Сказка про белого бычка и пепельного пуделя». Все эти произведения объединены прежде всего географией: их действие происходит в молдавской деревне. В книге представлен точный облик современного молдавского села.
В повести Василе Василаке «На исходе четвертого дня» соединяются противоположные события человеческой жизни – приготовления к похоронам и свадебный сговор. Трагическое и драматическое неожиданно превращается в смешное и комическое, серьезность тона подрывается иронией, правда уступает место гипотезе, предположению, приблизительной оценке поступков. Создается впечатление, что на похоронах разыгрывается карнавал, что в конце концов автор снимает одну за другой все маски с мертвеца. Есть что-то цирковое в атмосфер «повести, герои надели маски, смеющиеся и одновременно плачущие.
Рассказы букеровского лауреата Дениса Гуцко – яркая смесь юмора, иронии и пронзительных размышлений о человеческих отношениях, которые порой складываются парадоксальным образом. На что способна женщина, которая сквозь годы любит мужа своей сестры? Что ждет девочку, сбежавшую из дома к давно ушедшему из семьи отцу? О чем мечтает маленький ребенок неудавшегося писателя, играя с отцом на детской площадке? Начиная любить и жалеть одного героя, внезапно понимаешь, что жертва вовсе не он, а совсем другой, казавшийся палачом… автор постоянно переворачивает с ног на голову привычные поведенческие модели, заставляя нас лучше понимать мотивы чужих поступков и не обманываться насчет даже самых близких людей…
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.