Пастораль с лебедем - [191]
— Отныне вы по собственному усмотрению можете считать себя впредь мужем и женой или не считать таковыми, принуждать никто вас не вправе. Но подделку квитанций государственных поставок закон не прощает. Истица Анастасия Патику, вам слово. Разъясните, пожалуйста, суду, по какой причине обвиняемый поднял на вас руку.
Вслед за прокурором судья тоже говорил с подъемом, не жалел пафоса, ведь в теленештских лесах, в этих богом забытых краях, души людей подобны нетронутой целине, которую, полагал он, следует возделывать кропотливо, с терпением.
Слушало село и судью… «Не те времена пошли, братцы… Похоже, женщины скоро власть к рукам приберут». А женщины в зале ни словечка не пропустят, на лету ловят. Из-под шалей, цветастых косынок и нарядных шарфиков поблескивают по-цыгански сережки, радуя взоры прокурора, — тот, спустив очки на нос, оглядывает зал: да, его выступление возымело эффект! Вон одна молодка шепчет что-то соседке на ухо, та соглашается, головой кивает, а на лице нетерпение, будто у окошка сватов поджидает. Можно подумать, не судейские перед ними речь держат, а Марья-искусница невиданной красоты ковер плетет. Все глаза проглядели: узоры запомнить, цветочки-завитушки, и дома такие же намалевать, на своей печке…
Сзади другая кумушка на ухо нашептывает:
— Интере-е-есно-то, ой! Пускай мой теперь дома сидит, а я сюда, в клуб. Чего не наслушаешься, девки, как в люди выберешься. Помнишь, Ивгеня Петреску велела: «Полно вам у плиты топтаться да у корыта. Женщина — свободный человек! Приходите, бабоньки, в клуб почаще, а мужья пусть по хозяйству и за детьми доглядывают, покрутятся с наше. Учиться здесь будем, на женсовете. Без грамоты, говорит, ты хуже слепого кутенка. Мы право имеем! Не станет муж пускать — на собрание вызовем, за-дадим нахлобучку. А начнет спьяну дома безобразить, тоже управу найдем. Стенгазета на что? Пропесочим скандалиста, да! И пугнем, коли не исправится: возьмись за ум, а ежели задуришь, так не с нами, с прикурором разговоры будешь разговаривать!» Как думаешь, соседка, Патику отвертится? Стружку-то с него крепко сняли…
Евгения Петреску — личность в селе известная. Муж пришел с войны инвалидом, двух сыновей с фронта не дождалась, осталось пятеро ребятишек, мал мала меньше. Выбрали ее депутатом в сельсовет, не успели оглянуться — Евгению в райисполком выдвинули, народным представителем. Дома ее теперь не застанешь, забежит переночевать, да и то впопыхах, еле поспевает кусок перехватить на ходу. Чуть свет уж ее и след простыл — дел невпроворот, заботы общественные, нагрузки, ведь вдобавок Петреску председатель женсовета, за всех женщин в селе заступница. Ни одно собрание без Евгении не проходит, ни одно заседание не объявят закрытым, пока не скажет слово Евгения: «Правильно, товарищи! Считаю, решили по справедливости и присоединяюсь… я — за! и голосую…»
Все про всех ей известно, советует, наставляет, будто для того на свет появилась, чтоб не дать тебе свернуть с пути истинного. Всегда Петреску среди первых, с инициативой работает, с огоньком — и на госзаем агитирует, и на сдачу хлеба, молока, шерсти… Сама Евгения тоже рада бы дать, да неоткуда взять: семья ее из сельской бедноты, муж-инвалид, пятеро ртов, в доме шаром покати. Получает от государства спецпособие, сельсовет помогает на карточки отовариться ситцем, мылом, а когда и мучицей…
Сельчане, как водится, послушают агитки, проголосуют и по домам, у каждого своих забот хватает. После суда повстречались два кума, те самые, что позавчера со сверлом в руках угощались винцом и про Кирпидина с Рарицей догадки строили, — так вот, лет двадцать назад один, сдвинув шапку набекрень, вопросил:
«Ну и как оно?»
«Ты о чем?»
«О чем… Все о том же. Как тебе Игденя-депутатша?»
«А что, складно чешет, как по-писаному. Но и Патику за словом в карман не полезет, лихо отбрил: «Почему, говорит, мужу портки не постираешь? На детей своих полюбуйся, женщина! Слоняются оборванцами по селу, немытые, заброшенные… В детдом их сначала пристрой, потом агитируй».
«Вот и я говорю, дожили: бабы верх берут!»
«И слава богу, кум. Знаешь, чего я надумал? В жизнь не угадаешь».
«Чего надумал-то?»
«А того. Командовать им охота, так? Командуйте на здоровье, бабоньки, а мы все дела побоку, все заботы — с плеч долой!» — и ухмыльнулся в усы: «В мою шапку кукушка еще не снеслась…»
Вон куда кум завернул! Не «надумала» вовремя Евгения, в пылу борьбы за освобождение женщин села Леурда, что в первую-то голову их мужья свободу почуют.
Судебное заседание шло своим чередом. Вызвали, наконец, и депутатшу дать свидетельские показания, ведь Тасия сразу в женсовет прибежала плакаться, а оттуда уж в милицию. Начала Евгения с того, как сынки ее старшенькие кровь проливали, чтобы жизнь была мирная, и если товарищ судья хочет знать ее мнение, то Патику — отсталый элемент.
— Скридон! — обратилась она к подсудимому, укоряя, словно теща: — Не стыдно, Скридон? Попросил бы прощения… Да другой на твоем месте в ногах бы у жены валялся, руки целовал и перед товарищами судьями повинился, ведь люди добра желают, все ради твоей пользы. Чем гордишься? Не заноситься бы тебе, голубь, а снисхождения просить, Скридон, к тому и с государством по хлебу не расчелся, долги на твоей шее, по причине, что документы попортил… А ты как себя понимаешь? Ты — уперся… Я так скажу: человек, у кого перед обществом совесть нечиста, он и в семье буянит. Взял жену побил, да еще пряжкой, железной! Она же плакала, Тасиюшка твоя, а ты не пожалел, Скридон, потому что об дурном думал, как сам, видать, человек ты испорченный. Товарищ агент исправно службу блюдет, а ты — раз-два — ремнем хлестать, как жандарм старорежимный. И суду тут перечишь, выставляешься!
В книгу одного из ведущих прозаиков Молдавии вошли повести — «Элегия для Анны-Марии», «На исходе четвертого дня», «Набросок на снегу», «Алба, отчинка моя…» и роман «Сказка про белого бычка и пепельного пуделя». Все эти произведения объединены прежде всего географией: их действие происходит в молдавской деревне. В книге представлен точный облик современного молдавского села.
В повести Василе Василаке «На исходе четвертого дня» соединяются противоположные события человеческой жизни – приготовления к похоронам и свадебный сговор. Трагическое и драматическое неожиданно превращается в смешное и комическое, серьезность тона подрывается иронией, правда уступает место гипотезе, предположению, приблизительной оценке поступков. Создается впечатление, что на похоронах разыгрывается карнавал, что в конце концов автор снимает одну за другой все маски с мертвеца. Есть что-то цирковое в атмосфер «повести, герои надели маски, смеющиеся и одновременно плачущие.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.