Пассажир с детьми. Юрий Гагарин до и после 27 марта 1968 года - [6]

Чтобы свести “кражу голосов” к минимуму и избавить эту книгу от почему-то не запрещенных для биографов шарлатанских реконструкций вроде “ему показалось”, “улыбнулся про себя” и, по возможности, от лишних, заведомо пустых ремарок типа “он вспоминал, как”, мы решили сфокусироваться прежде всего на свидетельских показаниях. Жизнь, однако, есть жизнь, до правды, бывает, приходится доискиваться, одни свидетели более надежны, другие менее; поэтому в нескольких главах этой книги мы намеренно сводили “голоса” таким образом, чтобы они иногда вступали в конфликт друг с другом, “спорили” – и монтажный коллаж превращался в некое подобие полифонического “радиоспектакля”. Пусть читатель слушает, слышит – и сам догадывается, кто врет, а кто нет. А потом – даже вранье оказывается не просто нерелевантной информацией, а тоже свидетельством – о сознании и тембре голоса людей соответствующей эпохи. Ненадежные рассказчики – головная боль для историка; у биографа в этом смысле есть шанс “уронить противника”, сделать из проблемы – преимущество.

Когда нам кажется, что читателю имеет смысл знать, откуда именно взят фрагмент, – мы, наряду с цифровым кодом (цифра в скобках), отсылающим к “Индексу источников” в конце книги, оставляем и имя автора и/или название источника; в случае, когда личность говорящего очевидна по самому характеру цитаты или когда точная идентификация голоса в данный момент необязательна, мы оставляем только цифровой код, который читатель может легко расшифровать, открыв “Индекс источников”.

Глава 1. Клуш

Фраза “Гагарин родом из Клушина” обычно подразумевает намерение говорящего подчеркнуть эффектный контраст – человек, которому суждено было покорить космос, родился в невероятной дыре; преподаватель Гагарина в Академии Жуковского С. Белоцерковский так и пишет: “в глухой деревне Клушино” [10]. Меж тем из того факта, что профессор впервые узнал о Клушине из газет в 1961 году, не следует, что если бы не Гагарин, то никто никогда о существовании этого медвежьего угла и не услышал. Какой уж там медвежий угол.

Именно там, ровно в том месте, откуда родом Гагарин, за триста с лишним лет до его появления на свет произошло событие[9], которое фактически привело в какой-то момент к ликвидации российской государственности: здесь была разгромлена огромная русская армия под командованием Дмитрия Шуйского – и, что хуже, разгромлена находившимся в абсолютном меньшинстве отрядом поляков. “Клушинскую битву 24 июня 1610 года до сих пор в польских учебниках истории считают одним из самых великих сражений. Ее трофей – «хоругвь самого Шуйского, весьма отличную, штофную с золотом» и сегодня показывают школьникам в национальном Краковском музее князей Чарторыжских” [9]. Да что там хоругвь: в июне 2010 года Национальный банк Польши выпустил три монеты серии “Великие битвы”: две были посвящены Грюнвальдской битве и одна – деревне Клушино. “В русских анналах эта забытая битва потерялась или была вытеснена другими поражениями и потрясениями, которые произойдут следом. Но истоки последовавшего междуцарствия, конечно, лежали у этого можайского селения” [9].

Собственно, именно вследствие этого разгромного поражения на своем поле перестала существовать русская армия, был низложен царь Василий Шуйский – и царем стал поляк; западная часть России в целом и Москва в частности были оккупированы польскими войсками. То, что Гагарин – клушинский, уже само по себе курьез: примерно то же самое, как если бы какой-нибудь великий татарин родился на Куликовом поле или француз – в Ватерлоо.

Интересно, спрашивал ли его кто-нибудь о Клушине – “то самое, да?”, – когда он приезжал с визитом в Польшу? Единственное, что мы знаем, из английских, правда, газет, – это что Польша, несмотря на свой статус сателлита СССР, была одной из тех стран, где Гагарина принимали весьма прохладно.

В плане географии Гагарину досталась сложная территория происхождения – из тех, что совершенно точно детерминируют судьбы оказавшихся ее заложниками жителей. Поляки, французы, немцы – все, кто имел счастье или неосторожность сунуться в Россию с Запада, неминуемо вынуждены были прокомпостировать путевой лист в Клушине.

Это была часто выжигаемая, опустошаемая территория, на которой отсутствовала традиция долгого наследования имущества; почти каждому поколению приходилось начинать практически с нуля – и, можно предположить, у жителей выработался коллективный психологический иммунитет против нашествий чужаков, сформировался особый тип сознания. Было бы шарлатанством пытаться вывести из этих догадок некий особый “психотип” Гагарина – однако наверняка связанные с этими серийными оккупациями стратегии выживания так или иначе откладывались в его “генах” – и рано или поздно реализовались в определенных практиках.

Несмотря на соблазн связать название малой родины космонавта с двуного-крылатым словом “клуша” (чайка/галка; курица-наседка и/или плохо одетая женщина; от звукоподражания – “клоктать”, “кудахтать”), гагариноведы с докторской степенью по части этимологии утверждают, что имя селу дал некогда проживавший там боярин Клуш. Из прочих сведений краеведческого характера Клушино было известно как “место суда и расправы над боярскими холопами”, а уже в бытность автора, более ста лет назад, то место было “любимо народом при сборищах”. “В горе, близ деревни Мясоедово, что в 3-х верстах от Клушина, были рудники и чеканилась монета”, а на север от села… <…> проживал татарский сборщик дани, прозываемый в народе “ярыжкой” [14]. “Клушинский приход вообще бедный… <…> крестьяне живут большей частью земледелием и бурлачеством, избытка земли и хлеба нет” [12].