Пассажир с детьми. Юрий Гагарин до и после 27 марта 1968 года - [7]

Одним из факторов в пользу выбора космонавтом № 1 Гагарина [33], а не Титова, было то, что Титов с Алтая, то есть с колонизированных земель, тогда как Гагарин – из-под Смоленска, с исконно русских, – то есть находящихся в сфере досягаемости Кремля в дожелезнодорожную эпоху. От Клушина до этого самого Кремля – 180 примерно километров строго на запад; по дороге нужно проехать исток Москвы-реки и реки со странными названиями Гжать и Мжуть; сам Гагарин, по свидетельствам очевидцев, когда дорога позволяла, закидывал на своей “матре” стрелку спидометра за отметку 200 и покрывал это расстояние за два часа.

В “предгагаринскую” эпоху Клушино – не то чтобы крохотное, домов на, до войны, двести – сельцо, с XIX века волостной центр, со своей церковью и приходской школой. По общему мнению, расположено в живописном месте и производит приятное визуальное впечатление не в последнюю очередь благодаря ландшафтному разнообразию (бугор). Церковь, где крестили Юрия Алексеевича, не сохранилась. Оборудованный садом и огородом Дом-музей детских лет Ю. А. Гагарина – даром что реконструкция (оригинал стоял “не на кирпичном фундаменте, а на самородных камнях” [30]), позволяет залетным туристам моментально погрузиться в атмосферу старины; дорога сюда занимает больше времени, чем непосредственно экскурсия: от Дома-музея школьных лет Ю. А. Гагарина в г. Гагарине до “Детских” – 23 километра на автомобиле или три с половиной часа пешком.

Для адептов секты “культурологического краеведения” заметим, что Гагарин родился недалеко от того места, где Пьеру Безухову в “Войне и мире” (в романе – у деревни Шамшево под Смоленском) приснился знаменитый сон про живой глобус из капель – сон, в котором, при желании, можно разглядеть, среди прочего, зашифрованное символическое описание судьбы Гагарина.

Наконец, помимо пространственных “странных сближений” есть и временные: кто-то очень внимательный подметил, что свой “доклад, посвященный проблемам ракетного полета человека в стратосферу, Королев написал в день рождения Гагарина, 9 марта 1934 года” [31].

Докопаться до ответа на вопрос, “кто такой Гагарин?”, было в апреле 1961 года делом чести для журналистов всего мира – и наиболее существенные прорывы на этом фронте были сделаны западными газетчиками.

Шведские ежедневные издания уверили своих читателей, что русский космонавт является “по прямой нисходящей линии потомком варяга времен викингов Рюрика, который еще в 862 году прибыл на Ладогу и потомки которого положили в свое время начало царствованию княжеского рода в древнем русском государстве” [18]. “New York News” “выяснила”, что Гагарин – не просто “сын скромного русского плотника и продукт советской государственной образовательной системы”, но еще и внук русского князя, капитана царской кавалерии Михаила Гагарина, “который владел большими земельными наделами под Москвой и Смоленском”, а затем, в ноябре 1919 года, был расстрелян большевиками. Почему командование выбрало именно его? Как раз из-за голубой крови: то была форма остракизма, стигматизации и дискриминации: “если бы его постигла неудача, никто не стал бы по нему скучать”. Эксперт, поделившийся с публикой этими соображениями, был “проживающий на Манхэттене Алексис Щербатов, профессор истории в университете Фэрли Дикинсон, Тинек, Нью-Джерси”. “Компетентная организация, специализирующаяся на русской аристократии и генеалогии, проверила эту информацию у секретаря русской делегации в ООН, и секретарь подтвердил, что Щербатов прав”. Тот же Щербатов объяснил, что его тезка Алексис – “отец астронавта – вынужден был спасать свою жизнь бегством на Уральские горы. Там, в Оренберге (sic!), и родился Юрий Гагарин. В 1939 году, сказал Щербатов, отец Юрия исчез” – “в ходе очередной большевистской кампании” [13].

Другой не менее Щербатова осведомленный эксперт по генеалогии объяснил в “Дейли ньюс”, что отец Гагарина был племянник царя Николая II [23]. “Один из нью-йоркских радиокомментаторов иронически заметил, что в Советском Союзе тысячи Гагариных и, по-видимому, все они являются племянниками последнего русского царя” [23].

Наконец, как и следовало ожидать, объявились и непосредственно родственники русского космонавта: так, “63-летний Грегори Гагарин, отставной преподаватель верховой езды в университете штата Пенсильвания, некогда служивший в царской кавалерии, сказал, что, по его мнению, он дядя Юрия” [22].

В итоге самому Гагарину на первой же пресс-конференции пришлось отмежевываться от “неких князей Гагариных, пребывающих в эмиграции и претендующих на родство с нашей семьей. Вот уж поистине: куда конь с копытом, туда и рак с клешней [20]”. И лишь после этой отповеди – и после того, как западные собкоры советских газет принялись сладострастно пересказывать все эти конспирологические версии, подтверждающие заведомо ненадежную природу западной журналистики – и природное же скудоумие русской эмиграции, – пресса, наконец, осознала нелепость всего этого “княжеского” нарратива и сама принялась иронизировать над тем, что “в Советском Союзе тысячи Гагариных и, по-видимому, все они являются племянниками последнего русского царя [23]”.