Пашкин самолёт - [6]

Он не заметил, как с быстрого шага перешел на бег. Скрываясь в кустарнике, за которым начинался сосновый бор, наконец свободно вздохнул: «Проскочил!»

5

Пашка наколол ногу. Маленький острый сучок впился в ступню. Присев на седой колючий мох, Пашка стал вытаскивать занозу. И вдруг он услышал какую-то возню в ближних кустах и приглушенный говор. Немцы!

Пашка упал грудью на мох и пополз. Он ожидал оглушительных выстрелов сзади, криков «хальт!», но лес за спиной молчал. Мох царапал подбородок, сосновые иголки залезали под рубаху, а Пашка, стиснув зубы, полз. Один раз ему показалось, что позади треснула ветка. Пашка боялся оглянуться, иногда у него возникало такое ощущение, что сейчас вот-вот наступят ему на пятку тяжелым солдатским сапогом. Сердце бухало на весь лес. Пашке нужно было доползти до толстой сосны, а там он нырнет в заросли ольшаника и скроется. Там бурелом, и его никто не догонит. Добравшись до сосны, Пашка вскочил на ноги и во весь дух бросился бежать по лесу. Он петлял между толстых стволов, с разгона влетел в колючий разлапистый ельник. Он слышал, как треснула рубаха. Ветви хлестали по лицу, царапались, но он не ощущал боли.

Уже совсем недалеко от лесной поляны, где стоял самолет, Пашка на секунду остановился: погони нет. Только заяц мог бы поспеть за ним. Или волк. Там, где он проскочил через бурелом и завалы, непривычному человеку так быстро не пробраться. И потом никто так хорошо не знал этот лес, как Пашка. Разве что еще Сенька Федоров. Кто же возился в кустах? Не медведь же? Медведи не умеют разговаривать...

Выскочив на опушку, Пашка не стал стучать палкой по стволу. Он увидел самолет и Мишу, который в застегнутой куртке стоял у крыла и смотрел на него. Пашка ничего не успел сказать, Миша и так сразу все понял. Он скребнул пальцами по подбородку и полез в кабину. Планшет болтался в ногах, мешал ему. Пашке казалось, что он очень долго забирается.

— Немцы! — хрипло крикнул Пашка. — Близко!

— Отойди от винта, — сказал летчик. — Эх, мать родная, была не была.

Лицо у Миши бледное, губы крепко сжаты, глаза блестят. И вот Пашка увидел, как лопасти винта дрогнули, зашевелились. Тоненько, со свистом, запел стартер, лопасти дернулись и остановились. Миша что-то проговорил сквозь сжатые зубы, Пашка не расслышал. Еще раз лопасти дернулись и замерли. И лишь на третий раз винт закрутился. Все быстрее и быстрее. И вот уже ничего не слышно и не видно, кроме раскатистого рева и радужного диска вращающегося винта. Волосы на Пашкиной голове встали торчком. В лицо саданул ветер. Миша что-то кричал и показывал рукой на конец площадки. Пашка ничего не понимал. Прошел страх, и он стоял счастливый и смотрел, как самолет, покачивая латаными крыльями, покатил к краю поляны. Пашка бежал на почтительном расстоянии и улыбался. А Миша все продолжал что-то кричать и показывать куда-то рукой. И лицо у него было отчаянное. «Вот чудак, — думал Пашка. — Должен ведь знать, что из-за мотора ничего не слышно, а еще летчик!» Но ему не хотелось огорчать Мишу, и он кивал ему головой: дескать, все в порядке, полный вперед!

Истребитель развернулся. Хвостом он почти упирался в ствол огромной ели. Перед ним взлетная площадка. Сейчас Миша даст газ до отказа, и самолет помчится. Только бы не зацепил крылом или колесами о макушку сосны, которая возвышалась на другом конце площадки. А за сосной лес. Если проскочит над сосной, лес не страшен ему. Об этом они толковали вчера.

Миша почему-то не давал газ. Он больше не кричал, а смотрел на Пашку, и глаза у него были странные. Будто он вдруг раздумал взлетать. Миша с высоты видел то, чего не мог видеть Пашка — к поляне продирались сквозь кусты немецкие автоматчики.

И лишь когда Миша вытащил пистолет, Пашка сообразил, в чем дело. Он еще не видел немцев, они были у того дерева, по которому он бил палкой, предупреждая летчика о своем приходе. Понял Пашка, что дорога каждая секунда. И тогда он подбежал к самому крылу и закричал:

— Улетай! Быстрее улетай!

Миша не слышал его. Когда крутится пропеллер, никто ничего не слышит.

Показались немцы. Они выскочили на поляну и остановились, вытаращив глаза на самолет, и тут Миша хлестнул по ним из крупнокалиберного пулемета. Пашка видел, как посыпались на землю сучья и куски коры. Самолет ударил не по немцам, а по деревьям. Наклон крыла не позволял стрелять иначе. Немцы не побежали к самолету. Они разделились на две маленькие группы и лесом пошли в обход. Немцы не знали, что пулемет может бить только по деревьям.

Когда первая пулеметная очередь прогремела у Пашки над ухом, он бросился в сторону. Пашка не видел, что Миша, перегнувшись через борт кабины, протягивает ему руку. И лишь увидев, что мальчишка скрылся в лесу, Миша тронул машину с места. Когда раздались автоматные очереди, самолет был уже на середине поляны.

Миша не зацепил за сосну. Он был хороший летчик. Взлетев, он сделал вираж и снова показался над поляной. Он видел огненные вспышки автоматных очередей. Слышал, как дробно защелкали по фюзеляжу пули. Миша искал в лесу знакомую рубашку Пашки, но мальчика даже с такой высоты видно не было. Зато Миша видел, как в сторону, куда побежал Пашка, кинулись солдаты. И тогда он сыпанул по ним из пулемета. Три раза прошел летчик над поляной, и три длинных очереди распороли небо над головами немцев. Тех, кто не успел укрыться за деревьями, пули швырнули на землю.