Парящий дракон. Том 2 - [32]

Рука попала во что-то мокрое и вязкое. Грем пригляделся скорее с любопытством, чем с удивлением. Что-то черное – при свете звезд оно казалось черным. Грем не понял, что это кровь, до тех пор пока не почувствовал запах. Неужели он пострадал настолько сильно и не заметил этого?

Он двинулся вперед и наткнулся на чье-то тело, лежащее прямо перед ним. Оно выглядело слишком маленьким, чтобы принадлежать взрослому человеку. Грем застонал и на этот раз заставил себя подняться. Обойдя очередной валун, он увидел лицо лежащего. Сердце замерло: перед ним был Табби.

Перерезанное горло Табби бросилось в глаза Грему. Его убили около оврага и сбросили труп вниз.

– О Господи, – пробормотал Грем, – Господи!

Он начал плакать и, забывшись, потянулся к носу правой рукой – локоть напомнил о себе резкой болью. Грем резко обхватил левой рукой правое запястье и поддерживал руку, вытирая мокрый нос о собственный рукав.

– Господи, Табби, – повторял он, и слезы катились по щекам.

Табби открыл глаза, и Грем прирос к земле.

– Я погиб. Я погиб, и это ваша вина.

Грем чуть не упал с валуна.

– Вы должны были погибнуть, не я, – повторил Табби. – Он хочет, чтобы вы знали это.

Грем увидел, что в глазах Табби отражаются яркие пятнышки звезд.

– Он убил меня.., он убил меня из-за того, что вы влезли в это дело.., он убил меня, потому что вы повезли нас к тому месту и прочли нам его имя… Пусть Бог проклянет вас! Проклянет вас! – Кровь текла по лицу мальчика. – Вы просили этого, и я проклял вашу душу!

– Табби, – начал Грем, – если ты Табби, ты знаешь, что я бы никогда…

– Вы ведь знаете, что произошло Черным Летом? Да?

Знаете?

Грем покачал головой:

– Не все, Табби…

– Вы.., вы ничего не знаете. Кроме того, что произошло вот это. Вот это. То, что случилось со мной. Со мной. – Он завороженно смотрел на Грема. – Ведь я даже выгляжу сейчас по-другому.., и вы тоже не знаете как. Хотите посмотреть? Хотите посмотреть, на что я теперь похож? Вы можете увидеть, к чему привели ваши поиски.

– Поиски?

– "Четыре Очага" превратились в одно сплошное пепелище, Грем. – Рот искривила улыбка, тело задрожало, потемнело и начало ссыхаться, превратившись в карликовую мумию.

Грем с ужасом смотрел на чернеющие останки тела Табби. Он бросился вперед, его не могли остановить ни ноющие мышцы спины, ни боль в локте, ни дрожащие и слабые ноги. Грем дотронулся кончиками пальцев до черной засохшей корки, и в это мгновение крошечное тело распалось на множество мельчайших кусочков – в воздух поднялось облако серой пыли. Пепел тысячами маленьких мушек закружился над валунами.

Грем пытался справиться с охватившей его дрожью. Через мгновение мир вновь стал кроваво-красным от боли и закачался, как палуба попавшего в шторм корабля. Табби мертв. "Четыре Очага" сгорели, а вместе с ними погиб и Табби. Дракон превратил его в маленькую засохшую мумию.

Медленно, еле справляясь с накатывающейся слабостью, Грем поднялся к вершине оврага. "Проклинаю тебя, – говорил ему Табби, и кровь текла по его мертвому лицу. – Я проклинаю твою душу, проклинаю". Освещенные окна бара иглами вонзились в глаза Грема. Там, за их стеклами, медленно покачиваясь в тусклом свете, танцевали проклятые мужчины и женщины. Рыбы в бочке, подумал Грем, рыбы в бочке.

3

Тремя днями раньше Ричард Альби вновь стал добираться до работы в Хиллхэвене пешком. Джон Рем, ничего не знавший о том, что произошло с Ричардом во время последней пешей прогулки, убедил его не пользоваться машиной – Рем был уверен, что если дома хозяина ждет лошадь, то он обязательно вернется к ней.

– Лучшее занятие в мире, – разглагольствовал Рем, и стружка застревала в бороде и падала золотистой пылью на красную рубашку. – Каждый день несколько пройденных пешком миль, и ты будешь здоров всю свою жизнь.

И Ричард согласился. Быть может, это к лучшему, думал он, несмотря на страх перед этими прогулками.

В первые два утра, когда Ричард возобновил пешие походы, его встречала довольная улыбка Джона. На третий день – день пожара в "Четырех Очагах" – Рем все еще улыбался, но сам Ричард усомнился в мудрости лошадино-домашней метафоры для округа Патчин.

Он приближался к тому участку дороги, на котором всегда возникали непредвиденные сложности, – это тот отрезок Маунт-авеню, что расположен от одних каменных ворот старого дома Смитфилдов до других, футах в тридцати ниже.

Проходя мимо серого особняка, Ричард втягивал плечи, ускорял шаг и, потея от страха, преодолевал расстояние, желая только одного: благополучно добраться до конца пути.

В тот день, когда загорелись "Четыре Очага" и погибли все, кто находился внутри дома,. Ричард Альби прошел чуть меньше половины расстояния между двумя каменными воротами, когда увидел, что на дороге появилась женщина.

Высокая женщина в знакомом длинном платье вышла из-за деревьев и ждала его. Это была Лаура. Как только он заметил ее, она начала приближаться.

Ричарда прошиб холодный пот, взмокшая рубашка прилипла к телу. Он вцепился в ручку портфеля, судорожно зажал под мышкой рулоны чертежей и, сосредоточенно глядя под ноги, двинулся вперед по дороге. Галька, трещины в асфальте, голубиное перо возникали и исчезали при каждом новом шаге.