Партизанской тропой - [53]

Тишина.

— Почему не отвечаете? — громко спрашивает Александр Васильевич.

— Тканко, я Сапельков! — наконец раздается грубый бас.

— Сапельков! Ребята, наши!

На душе у всех радостно. Приятно обнять дорогих и близких товарищей по оружию.

Отряд Сапелькова перебросили в тыл врага со специальным заданием на два месяца раньше нашего. Теперь он входил в состав партизанского соединения «Закарпатье» под общим командованием Александра Васильевича Тканко.

До сих пор нам никак не удавалось разыскать многих наших товарищей. Об их судьбе мы ничего не знали. В числе пропавших были Леонид Страх — комиссар нашего соединения, и радист Аркадий Гаспарян. Нас всех волновала судьба нашего комиссара и его радиста.

Однажды из очередной разведки явился дед Микола и сообщил нам, что сельские патриоты имеют связь с какими-то двумя партизанами. По рассказу деда, один из них — русский, лет сорока, второй — кавказец. Вполне возможно, что это кто-нибудь из наших. Не комиссар ли?

Прошло два-три дня. Дед Микола, специально посланный за ними, не возвращался, и мы ничего не знали.

Действия карательной экспедиции за последнее время почти прекратились. Теперь уже мы, сосредоточив разбросанные силы в один кулак, перешли в контрнаступление и сумели нанести несколько чувствительных ударов по противнику.

Сегодня же поневоле все партизаны в лагере: как обычно в этих краях, вот уже двое суток беспрестанно идет проливной дождь. Кругом вода, в палатках сыро.

— Товарищ командир! По направлению к лагерю идут четверо неизвестных, — просунув голову в дверь палатки, докладывает дежурный Александру Васильевичу.

— Четверо неизвестных? — спрашивает командир. — Бери с собой двоих партизан и иди навстречу. Задержи их на посту, — приказывает он мне.

Когда я с людьми прибежал на пост, к моему удивлению, там сидели Леонид Страх, Аркадий Гаспарян, дед Микола и — вот неожиданность! — Григорий Алексеенко. Мы дружески обнялись и расцеловались.

БЕЗ СВЯЗИ

Сложившаяся обстановка настоятельно требовала во что бы то ни стало связаться с «Большой землей». Но связаться можно было только по рации, а ее у нас не было. В отряде Сапелькова, правда, имелись радист и рация, но не было питания. Оставалось связаться с членами подпольной организации села Гута и взять у них приготовленную для нас рацию венгерской системы с надежным питанием. Это задание командир соединения поручил выполнить мне и радисту Аркаше.

Из лагеря мы вышли рано утром и ночью того же дня благополучно добрались до села Гута. Там мы нашли конспиративную квартиру деда Миколы и тут же, ночью, тщательно проверили исправность рации, пригодность ее питания. Из села вышли незадолго до рассвета в сопровождении четырех коммунистов подпольной организации. Они проводили нас далеко за село и, попрощавшись, пожелали доброго пути.

Идти после бессонной ночи было тяжело, и скоро Аркаша, посмотрев на меня сонными глазами, предложил немного отдохнуть. В самом деле, всю ночь без сна, и сейчас за спиной тяжелая рация, он изрядно устал, конечно. Я согласился.

На небольшой полянке Аркаша лег на густую траву. Он настолько измучен, что снял сапог только с правой ноги и сразу заснул. Некоторое время я полежал с открытыми глазами, а затем тоже уснул.

Когда я проснулся, солнце стояло уже высоко и наступила невыносимая жара. Не поднимая головы, я прислушался. До меня донеслись чьи-то шаги. Осторожно подняв голову и посмотрев в ту сторону, откуда мы пришли, я увидел немецких солдат. Не поднимая шума, я легким толчком руки разбудил Аркашу.

— Что случилось? — спросонья испугался он.

— Тихо. Мы в окружении.

Солдаты стояли на опушке леса и, казалось, смотрели в нашу сторону. Единственное, что можно было предпринять, — это сделать стремительный бросок и скрыться в лесу. Пока Аркаша обувался, я закинул рацию за плечо и приготовился бежать.

Видимо, немцы не видели нас, так как продолжали стоять и осматриваться.

— Медлить больше нельзя, пошли, — сказал я Аркаше, и он, пригнувшись, побежал вперед. За ним я. Тут немцы, увидев нас, открыли огонь. Когда до леса оставалось метров десять-пятнадцать, Аркаша с криком упал. Спасаясь от огня, недалеко от него упал и я.

— Ранен! Я ранен! — крикнул Аркаша.

Немцы уже не видели нас в густой и высокой траве и стреляли наугад. Мы с трудом доползли до леса. Я подтащил раненого товарища к толстой сосне и прислонил к стволу.

— Немного потерпи. Черт возьми, сами виноваты! Разве можно было спать обоим? — сказал я.

Немцы перестали нас обстреливать. Кругом опять стало тихо. Но надо было немедленно уходить подальше от этого места и замести свои следы, пока не организована погоня. Рацию и все снаряжение раненого я взвалил себе на спину и, осторожно обхватив Аркадия рукой, направился на северо-восток.

Так удалось пройти всего несколько сотен метров. Дальше товарищ мой идти не мог. Пришлось и его нести на себе. Через несколько километров я окончательно выбился из сил и вместе с ношей упал. Аркадий потерял много крови и тоже был совсем без сил. В таком состоянии нести его дальше на себе было нельзя. Я осмотрел его рану. Разрывная пуля угодила в правую ягодицу. Перевязать трудно, но кое-как я сделал это. Кровь скоро остановилась.