Партизанской тропой - [107]

Да, это был тот самый Роман Гердюк, который в первый день вступления немцев в село Малый Букрин выдал фашистам его отца! Из-за него погибла и мать Илька, и многие невинные люди.

Побледнев, Илько подбежал к старосте и наставил на него автомат.

— Узнаешь меня? Убийца, палач, предатель! — стиснув зубы, шептал он.

Староста в упор смотрел на мальчика и молчал. С подводы раздались испуганные причитания жены Гердюка.

— Замолчать! — крикнул Илько.

Мгновенно все стихло.

К подводам подошел с тремя бойцами и командир группы Спижевой. Илько доложил дрожащим от волнения голосом.

— Товарищ командир, перед вами — убийца моего отца, матери и одиннадцати лучших советских граждан села Малый Букрин. Это Роман Гердюк — староста немецкий, продажная шкура и холуй!

— Не волнуйся, Илюша, из твоих рук он уже не уйдет, — спокойно и твердо сказал Спижевой.

Полицаев обыскали. В кармане одного из них был найден приказ немецкого командования об эвакуации на запад от Днепра, на пятьдесят километров, всех учреждений, военного имущества, лагерей. Это было важной находкой для партизан.

Тем временем Илько связал длинной веревкой старосту и всех полицаев.

На немой вопрос командира Илько возбужденно ответил:

— Так они, убийцы, привели к виселице связанными одной веревкой моего отца и одиннадцать его товарищей. Я хочу напомнить это палачам!

— Их будет судить партизанский полевой суд, — проговорил командир, — изменники Родины не уйдут от смерти.

Предатель Роман Гердюк, палач и убийца, был казнен партизанами.

Так Илько отомстил за гибель отца и матери, за землю Родины, оскверненную врагами.

ВПЕРЕД, НА ЗАПАД!

Днепр пылал в огне. Горели прибрежные поселки, баржи и лодки, черный густой дым плыл над вспененной водой. Передовые части Советской Армии штурмовали водную преграду. На ранней заре «пели Катюши», в синее небо стремительно летели хвостатые реактивные снаряды, и на крутом правом берегу реки грохотали тяжелые взрывы. Шел бой. В воду падали бомбы и снаряды, над Днепром стоял неумолчный гул вражеских самолетов.

Партизанская разведка, проводив передовые части советских войск за реку, вернулась в лагерь. Он был теперь неузнаваем. Люди вышли из землянок и тайных окопов, приводят в порядок одежду, чистят оружие. Повсюду шутки, смех, изредка вспыхивает задорная песня. Люди радуются встрече с победоносной армией. Все знают, что наша армия не остановится и на правом берегу Днепра, будет беспощадно гнать врага с родной земли. Настал час расплаты с фашистами!

Глубокой ночью ушли разведчики на выполнение важного задания: провести танковую бригаду через партизанские леса к берегу Днепра. Танки должны открыто подойти к переправам и с ходу форсировать реку. Среди разведчиков — Илько Витряк. Он так рвался скорее увидеть своих, так умолял командира отпустить его к танкистам, что тот согласился.

— Ступай! — сказал командир. — Обними от имени всех нас русских солдат. Скажи, что мы ждем их с нетерпением.

…И вот в глубине леса зарокотали моторы, потом до партизан донесся сплошной гул множества машин. Это шли танки, наши, советские. Долго ждали их партизаны, и когда первый танк с лязгом и грохотом выскочил на поляну, танкистов оглушило громкое партизанское «Ура!». На башне зеленого краснозвездного танка белым пламенем горели слова: «Вперед, на запад!» На танке, размахивая красным флагом, стоял Илько. Он что-то кричал товарищам, но из-за шума нельзя было ничего разобрать.

— Илько! — крикнул Болатов. — Ты что, уже танкистом стал?

— Уже, дядя Вася! — смущенно и радостно, совсем не по уставу, ответил Илько. — Если похлопочете за меня, танкисты в свою часть возьмут.

— Похлопочем, — смеется Болатов. — Обязательно возьмут. И танкистам храбрые люди нужны.

…Но Илько не попал к танкистам. Они в тот же день переправились через Днепр и погнали врага на запад. Илько остался в партизанском лагере и заметно погрустнел. Ему и жаль было покидать товарищей и в то же время хотелось стать солдатом, уйти в армию, сражаться с врагом. Прошло несколько томительных дней. Партизаны занимались своими обыденными делами. Командир соединения уехал в штаб, приказав никому не отлучаться из лагеря. Илько не находил себе места.

— Что мы здесь отсиживаемся? — возмущенно говорил он. — Так в лесу и переждем всю войну?..

— Войны нам с тобой еще хватит, — отвечал Болатов. — Ты, Илько, не горячись. Вернется командир — и мы все узнаем. О твоей судьбе могу сказать заранее: ты и вся ваша группа останетесь в тылу.

— А вы? — спросил Илько.

— Мы — другое дело, — говорит Болатов и обнимает мальчика. — Мы — солдаты. Многие пойдут в регулярную армию, а некоторых, может быть, опять в тыл врага забросят.

— А разве мы не можем воевать? — горячился Илько. — Ребята наши уже не маленькие, вы сами нас партизанами считаете.

— Можете, Илько, — вздыхает Болатов. — Но вам учиться надо. Жизнь после войны вам строить. Что же вы будете делать без образования?

…Илько, конечно, остался при своем мнении: он должен воевать. Но командир распорядился иначе. Вся «Группа малых», как и говорил Болатов, была отчислена из отряда. Илько со слезами на глазах простился с Болатовым и Михаилом Тимофеевичем, который был назначен помощником комиссара отряда. Партизаны тепло проводили юных бойцов, пожелали им успехов в жизни. Вскоре отряд вышел из леса, навсегда покинув свою надежную партизанскую базу.