Партизанской тропой - [106]

Илька Болатов послал к конюшне передать бойцам, чтобы сразу, как только застрочит пулемет, бросились на охрану конюшни.

Своим бойцам он отдал приказание одновременно с трех сторон поджечь клуню. Партизаны поползли к немцам.

Огонь медленно разгорался. Не подозревая опасности, немцы громко разговаривали и смеялись в клуне.

Болатов лежал у пулемета и ждал.

Серый дымок нехотя окутывал стены клуни, но пламя не показывалось. Туго увязанная солома сначала не горела, а тлела.

Неожиданно налетел ветер, и пламя огненными языками пробилось внутрь клуни.

До партизан вдруг донесся галдеж, затем послышались испуганные крики, звон разбитой посуды, и немцы, как стадо баранов, ринулись к выходу.

Широкая дверь клуни не пропустила всех бросившихся в нее.

Вот тут их и встретил пулемет. Подкошенные пулеметной очередью немцы валились, как снопы. На убитых падали живые.

Автоматчики не дали уйти никому.

Иное положение создалось у бойцов, окруживших конюшню.

Как только застрочил пулемет, немцы, охранявшие конюшню, кинулись врассыпную и скрылись в темноте.

Не теряя драгоценного времени, партизаны выломали обе двери и выпустили на свободу пленных. Их оказалось около двух тысяч, изможденных, худых, одетых в рубища. Пленные плакали, смеялись, благодарили за спасение.

А Михаил тем временем, осмотрев автомашины и груз, побежал с донесением к Болатову.

— Товарищ командир! Автомашины все в исправности. Груз на них — награбленный фашистами скарб. В некоторых есть винтовки и патроны.

— Хорошо, Михаил. Сейчас распорядимся, — ответил Болатов.

Не успел отойти от командира Михаил, как подошел Илько:

— Товарищ командир! В клуне все имущество немцев сгорело. Два ручных пулемета достали из-под трупов, остальное оружие пришло в негодность.

— Спасибо, Илько! Молодчина! — сказал Болатов.

Но Илько не дослушал похвалы командира, — он уже был в гуще военнопленных и громко взывал:

— Товарищи красноармейцы, кто умеет водить машины — ко мне!

Из огромной толпы к нему подошла большая группа людей.

— По два человека в машины! — распорядился Илько, как заправский воин и командир.

Болатов не мог нарадоваться расторопности своих юных друзей и помощников.

А Илько и Михаил быстро готовились к отъезду. Вскоре партизаны отправились на свою базу.

ЗА РОДИНУ!

Наступил август 1943 года. Линия фронта приблизилась к Днепру. В Приднепровье царила паника. Железные, шоссейные и проселочные дороги переполнены движущимися на запад поездами, машинами и повозками с людьми, скотом, хлебом и награбленным добром.

Еще не слышно фронтовой канонады, не видно отступающих фашистских регулярных частей, но по всему чувствуется, что фашисты долго не задержатся в Приднепровье.

Все чаще и чаще прорезают воздух советские штурмовики и бомбардировщики, наводя панику на оккупантов.

Ожило местное население. Люди прячут добро, чтобы ничего не забрал отступающий враг.

Командование партизанского соединения отрядило группу разведчиков на правый берег Днепра, поручив им разведать все на станциях Мироновка — Кагарлык и доставить сведения о положении немцев.

Группа разведчиков состояла из двадцати человек и возглавлял ее командир Григорий Спижевой.

Поручить такую серьезную и опасную разведку юным партизанам значило рисковать их жизнью.

Но Илько, знакомый хорошо с этими местами и обладавший способностью как-то незаметно пролезать всюду, каким-то образом оказался членом и этой группы. Вместе с бывалыми партизанами он шел на выполнение ответственного задания.

Разведка показала, что по линиям железных дорог беспрерывно движутся эшелон за эшелоном с военнопленными, имуществом и ранеными военными. Эшелон сопровождает усиленный конвой, станции и разъезды охраняют крупные части войск.

Выполнив задание, разведчики возвращались в лагерь.

По дороге, между селами Малый Букрин и Македоны, Илько, зорко следивший за окружающим, заметил далекий обоз.

— Товарищ командир! Смотрите, идут подводы со стороны Малого Букрина, — обратился он к Спижевому. — Разрешите разведать?

— Да, надо разведать, сынок, — ответил командир группы.

Илько проворно исчез в зарослях кустарника, а группа в ожидании остановилась на короткий привал.

Вернулся Илько через полчаса с донесением, что это эвакуируются полицаи с семьями. Их всего пять семей, но подвод десять, и все доверху нагружены разным скарбом.

Решено было остановить обоз и обезоружить полицаев.

Группа разведчиков пошла наперерез обозу. Примерно метров на двести впереди обоза партизаны залегли в кустах.

Подводы ехали медленно. Худые, голодные крестьянские лошади с трудом передвигали ноги. Возницы, злые, хмурые, тоже как-то нехотя плелись по пыльной дороге.

Впереди обоза так же медленно, с уныло опущенными головами шагали вооруженные винтовками полицаи.

Одновременно как из-под земли выскочили из-за кустов отважные разведчики. Навели дула автоматов на растерявшихся полицаев.

— Ни с места! Руки вверх! — резким голосом крикнул командир.

Полицаи остолбенели и покорно подняли руки. Их тотчас обезоружили.

На одной из подвод послышался громкий плач.

Илько повернулся в сторону подводы — и кровь бросилась ему в голову: он увидел полусогнувшегося малобукринского старосту Романа Гердюка, убийцу его отца и одиннадцати активистов родного села.