Партизанская война на Украине. Дневники командиров партизанских отрядов и соединений. 1941–1944 - [103]

Есть еще [и] другие известные и безызвестные для меня партизаны в больших и малых количествах, и все они — не там, куда им показано быть Укр[аинским] штабам партизанского движения.

Так в чем дело? Почему партизанская война зашла в тупик? Почему никто не идет на выполнение задачи? Почему укр[аинские] партизаны, насчитывающие армию не менее 20 000 штыков, к настоящему времени не дают знать себя, не берут городов, как Югославские партизаны. Причин много. Иные — географические, политические, оперативные и прочие условия войны. Но одной из причин является и отсталость руководства.

Все партизанские соединения и отряды Украины сосредоточены вместе, а действуют порознь. Склочничают, никакого взаимодействия, ни дисциплины, ни согласованности — бесконтрольность, безответственность[248]. Мне кажется, что Отечественная война уже вступила в такую фазу, когда следовало бы централизовать действия партизан, очистить руководство партизанскими формированиями от гнилых и неспособных командиров, покончить с инкубаторами и заменить их истинными полководцами партизанской войны. Нашлось бы много способных командиров заменить титулованных королей лесов. В одной из радиограмм, по прибытии в Эмильчино, я писал т[ов]. Хрущеву о необходимости усилить контроль здесь, на месте, но, видимо, мое мнение — не авторитет и я не в силах стать в глазах т[ов]. Хрущева больше, чем он меня знает, а знает — только по информации, наверное довольно слабой.

Какую информацию обо мне может дать Укр[аинский] штаб, который восхищался только Сабуровым, [только ту], которую я сам о себе информировал слабо в большом рейде, потому что нашелся подлец, укравший мою рацию, а во втором рейде — приходилось экономить радиопитание, а теперь — обрывать связь совсем по той же причине. Этот образовавшийся тупик лежит тяжелым камнем на моем сердце.

В-третьих, причиной утраченного состояния является то обстоятельство, что люди, не воевавшие в этой войне еще ни одного дня и бесконечно прячущиеся от нее в глубине леса, из чувства зависти продолжают «капать» на меня т[ов]. Строкачу, а т[ов]. Строкач продолжает сомневаться в моей честности и не стесняется присылать мне упреки и замечания, вместо того чтобы проверить, кто чем занимается и кто чего стоит. Moe соединение сделало замечательное дело. Оно вынудило противника бросить г. Эмильчино и вместе с ним ок[оло] миллиона патронов и много вооружения, также были оставлены полные склады зерна, ок[оло] полмиллиона пудов. Все это досталось партизанам и населен[ию]. Кроме этого, соединение сделало в городе много других хороших дел, проявив большую смелость, удерживая Эмильчино 21 сутки. Сегодня я получил от Строкача радиограмму № 8207 от 1 января 1944 г., в которой говорится: «По полученным данным, склады [с] зерном [в] Эмильчино Вы не разрешили брать партизанским отрядам. После Вашего ухода немцы зерно отправили. Радируйте объяснение этому вопросу».

Вот новогодняя пилюля. Спрашивается — почему т[ов]. Строкач пользуется этими безответственными данными. Откуда у него эти «авторитетные» данные? Знает ли он что-либо о деятельности моего соединения? Знает ли он меня? Я никогда не доносил дутых данных, т[ов]. Строкач этого не знает. Вывод один — дело продолжает обстоять так, что у меня нет средств донести о проделанной работе, а у бездельников есть запас радиопитания, чтобы клеветать на меня. Откуда тут будет хорошее настроение? Следовало бы штабу иметь в виду, что я рискую своей жизнью больше всех не потому, что люблю обманывать свою Родину.

В-четвертых, отряд [им.] Микояна ушел за боеприпасами в г[ород] Овруч, а Красная армия заняла Белокоровичи. «Червонный» отряд вышел в р[айо]н Мяколовичи, и о нем также [ничего] не известно, есть опасение, что они просто соединятся с Красной армией. Я теряю два сильных отряда, так заботливо мною выращенных и воспитанных. Они составляют половину личного состава. В то же время я получаю радиограммы т[ов]. Хрущева: «В целях оказания помощи наступающей Красной армии немедленно всеми силами Вашего соединения, в исполнение поставленных Вам задач, ударьте по тылам врага. Результаты доносить ежедневно». Кем, чем ударить, как ежедневно доносить, если я завтра обрываю связь с Москвой из-за отсутствия радиопитания? То же пишет т[ов]. Строкач, указывая на необходимость выйти в р[айо]н Острог — Ровно. Всеми фибрами своего существа я чувствую, что надо ударять по бегущему противнику, но надо же иметь средства и силы, а они отсутствуют, и связь с Москвой обрывается. За разгром Потиевки соединение должно было бы получить согласно нормативов ЦК КП(б)У орден Красного Знамени, а за Эмильчино — орден Ленина.

Однако за Эмильчино я получаю вот эту радиограмму, а Потиевка — вообще осталась незамеченной. Вот оно — общественное мнение штабных офицеров!

3 января 1944 г.

Брониславка. Сегодня хороший день по своему содержанию и плохой — в отношении погоды. Природа в это время года точно против меня. Вчера я, на совещании к[оманди]ров, дал указание перейти на зимний транспорт, а ночью случилась оттепель — пошел дождь и весь снег пропал, на дворе лужи воды. Значит, опять нужно таскать телеги и сани. Хороший день тем, что прибыл «Червонный» отряд, за которым я в поиски посылал из Городницы конное отделение.