Партизанская война - [16]

— Это возможно как-нибудь изменить? Мы все можем не стареть? Я знаю историю Клима с Миланой, но это был какой-то научный удачный эксперимент. Чтобы его транслировать, необходимо все население погрузить в эти же условия.

— Населению необходимо просто проснуться, осознать себя творцами своей жизни. Каждый из вас, здесь и на Земле, неслучайно. Это, — она обвела все вокруг, — не биологический цикл. Это творение многих людей, многих мыслей и действий, а не случайная цепь событий.

Она учила меня, моя дочь. Я улыбался и не мог на неё наглядеться.

— Само по себе старение не является плохим или хорошим. Проблема в том, что вы неосознанно выбираете старение, вы плывете по течению в лодке жизни, связанные социальными установками. Вы не обладаете выбором, вы не делаете это осознанно. Разумные осознанные существа тем и отличаются от неразумных: они могут творить, а не только размножаться, питаться, создавать дом, защищать семью. Чем в этом случае ваша жизнь отличается от муравейника? Представь, как муравей сидит на берегу реки и любуется закатом. А почувствовав подсевшего рядом другого муравья, ощутит тепло и любовь… — она говорила не назидательно, а с участием и какой-то радостью в душе. — Клим. Да, он многому может научить. Но очень мало кто хотел бы обучиться. Вот ты какое усилие сделал, чтобы разгадать его ребус с рукой? Ты не представляешь, насколько ответ прост и логичен. А ведь открыли вы его лишь в конце прошлого земного столетия.

Огромный грохот и дрожь всего плато встряхнули нас! Внизу что-то взорвалось и обрушилось! Часть амфитеатра с пылью и грохотом поползла вниз, в пропасть!

Мы вскочили и, не успев разглядеть, что происходит, услышали оглушительный грохот со стороны цитадели наставника!

На цитадель падала огромная часть скалы. Сама цитадель, этот большой белый куб, накренился и, скрипя, цепляясь углами, неумолимо сползал вниз.

Обхватив Эри, прыгая с камня на камень, я орал, перекрикивая грохот падающих каменных строений:

— Капа, спасай Андрюшку! Унеси его отсюда!

Последний прыжок я делал уже в пустоту! Камень, на который я целился, обрушился с остатками плато. Мы летели с Эри вниз в клубах пыли, и она с улыбкой кричала: «До свиданья, папка! Мы еще обязательно увидимся!».

Я крутил головой во все стороны в поисках хоть какого-нибудь спасения. Моя дочь! Я обхватил Эри в надежде хоть как-то погасить удар.

Падение было такой силы, что Эри испарилась почти сразу, я ушел на перерождение через несколько секунд. Вся боль была сконцентрирована в голове, от такой драгоценной потери!

Эри! Как же так?! Всего полчаса я был с ней, понимая, что она моя дочь. Где она теперь, что с ней?

Я возродился в пятистах метрах от бывшего плато, с неба, как мыльные пузыри, планировали коконы игроков, появляясь в бывшей, висевшей в воздухе точке. Они, плавно огибая острые углы скал, медленно опускались.

Очень медленно! Я увидел, как из дыр в стенах ущелья выползали сколопендры. Увидев голых игроков, они ускорялись, огибая скальные выступы и валуны, устремляясь к безоружным жертвам. Я уже почти летел на помощь, наращивая скорость, прыгая по камням, забираясь на скалы, подтягиваясь и прыгая опять. Когда я добежал, многих игроков подхватили страшнокрылы, но все равно десяток сколопендр уже рвали и грызли убегающих, пытающихся взобраться выше игроков. Я опять превратился в мясорубку! Хвосты, головы. Пополам! Хвосты, головы — пополам. Их все прибывало. Со мной рядом стали рваться фаерболы, игроков, обожженных кислотой, выхватывали из-под самых когтей страшнокрылы! Но я был один, а игроков и сколопендр все прибывало!

Больше тысячи игроков выставили точку возрождения на плато. Как же это было бездумно, какой же я идиот! Как же я мал как кланлид. Ведь после появления брюнета можно было предположить, и Милана предупредила. Где они?

Мыльные пузыри — человеческие коконы — всё сыпались и сыпались, сколопендры все ползли и ползли, когда из дыр полезли кароги, я взревел как раненый медведь!

Когда появился брюнет с такой же тростью, как у меня, но абсолютно черной, а за ним вышли второй и третий, я просто перестал верить в происходящее…

Я уже рубился по инерции, на меня навалились и сколопендры, и кароги! Брюнеты просто стояли и созерцали происходящее, не вмешиваясь.

Уровень позволял расшвыривать карогов, разрубать сколопендр, но с каждым разом это становилось все сложнее, меня грызли, рубили, кололи. Я вяз в кислоте и хитине, как в болоте, мои силы таяли, я стал жалеть о свойствах костюма. Неуязвимость! Мать её… Где Андрюшка? Эри? Что с ними? Как же я хочу умереть…

Не сопротивляясь, группируясь в позу эмбриона, мне в лицо уперлась свистулька сиктов. Я подтянул ко рту и дунул в неё, не надеясь ни на что. Через мгновение после свиста она рассыпалась как песок, я просто ждал, когда кончится неуязвимость костюма. Его все еще кололи и били. Все тело гудело от боли. На нем не было живого места, лицо горело от кислоты. Когда же смерть?

Сознание уходило, спасая от боли, все растворилось в пустоте и темноте.

9

Опять! Меня трясли, все мое существо прострелило бесконечной болью, в рот что-то вливали, в ушах как после контузии, были слышны звуки, но как из аквариума с водой.