Партизанки - [99]

Когда в бой вступили подразделения охранников из ближайших дзотов, партизаны отошли. Боевая задача была выполнена.

И вот тут-то на пути к деревушке Плотницы, возле которой в лесном шалаше останавливалась группа Николая Семенчука, почувствовали ребята неладное. С каждой минутой идти становилось все труднее и труднее, тела наливались свинцом, привычная ноша стала вдруг непосильной. Шаг за шагом силы покидали партизан. Это был тиф.

Лишь к вечеру удалось бойцам добрести до стоянки. Последние километры дались им особенно тяжело. Но и теперь, когда партизаны добрались с огромным трудом до лесного шалаша, им грозила страшная беда: ведь никому из отряда и местных жителей о расположении базы известно не было. Идти же к жилью ни у кого не было сил.

Почти трое суток пролежали бойцы в шалаше, обессиленные, по существу, обреченные. А в это время фашистские войска прочесывали лесные массивы в поисках тех, кто громил их железнодорожные эшелоны.

Ясно, что могла произойти трагедия. Но буквально на следующий день после операции на «железке» девушки из Плотниц забили тревогу: партизанская группа, нередко бывавшая до этого в деревне, словно сквозь землю провалилась!

Окрестные леса девчата знали хорошо: здесь прошло их детство. Но тем не менее поиски продолжались долго — едва ли не двое суток. По колено в стылой весенней воде, по болотам, по бурелому бродили они тут и там, надеясь выйти к убежищу. Уже в сумерки заметили они в чаще леса замаскированный, тщательно укрытый ветвями шалаш. Еще издали окликнули:

— Ребята! Есть тут кто живой?

В ответ — ни звука.

А когда девушки заглянули внутрь, то поняли, что не напрасны были их тревоги и долгие поиски. Без сознания лежали один возле другого бойцы Николая Семенчука. Осунувшиеся, восковые лица, покрытые испариной, безвольные позы. Все бредили. Тиф! В окрестных деревнях, да и в самих Плотницах, случаи заболевания уже были. Медлить было нельзя ни минуты.

— Что есть духу летите в деревню! — наказала подругам Шура Храневская, бойкая, смекалистая девушка. — Повозки достаньте да расспросите наших про партизан: где лагерем стали? Уж больно место тут ненадежное — «железка» рядом.

Сама же она с двумя девушками постарше осталась возле ребят, развела костер пожарче, сбегала к ручью за водой.

Вскоре пришли повозки. Девчата привезли кое-что из продуктов, одеяла, одежду. Ночевать им предстояло здесь же, возле лесного шалаша.

А наутро, едва рассвело, тронулись они в путь, в Телеханский район, где базировались отряды бригады. В повозках, тепло укутанные одеялами, забывшись тяжелым сном, лежали Николай Семенчук и его боевые друзья. Здесь же под руками у девушек находилось и оружие партизан: ведь путь предстоял неблизкий и опасный, окрестные леса в те дни были наводнены прифронтовыми частями гитлеровцев.

И лишь несколько дней спустя, удачно избежав столкновения с фашистами, девушки добрались до расположения нашей бригады. Партизаны были спасены.

До сегодняшнего дня я тепло вспоминаю Гелену Адамовну Беднарчик, хозяйку небольшого хуторка, что неподалеку от районного центра Логишин, что под Пинском. В доме ее, неброском с виду, партизаны нашей бригады находили приют ночью и днем, в январскую стужу и в осенние дожди. Их ждали здесь неизменно радушие и добро, внимательность и забота.

В суровый для всех нас час проводила Гелена Адамовна старшего сына в партизаны. Тревожно было на сердце у матери: что ждет Юзека впереди? Однако наказ ее перед разлукой был тверд:

— Ступай, сынок! Пришел и твой черед.

Случилось так, что судьба свела меня с Геленой Беднарчик лишь в феврале сорок четвертого, всего за несколько месяцев до освобождения белорусской земли от врага. С группой конников нашей бригады объезжал я тогда селения возле Логишина, к северу от железной дороги Брест — Гомель. Места эти считались уже прифронтовой полосой и были забиты до предела регулярными подразделениями гитлеровской армии. Враг готовился к новым боям.

Зимний день выдался на редкость ярким, безоблачным. Ласково пригревало солнце. По всему чувствовалось: весна не за горами.

Вот и Твардовка, небольшая деревня в семи-восьми километрах от Логишина. Завидя нас еще издалека, на улицу дружно высыпала детвора, а за ней — и взрослые. Теплые слова, приветствия тут же послышались со всех сторон.

— Доброго здоровья вам, хлопцы!

— В хату бы зашли, отведать бульбочки горячей, — едва ли не на каждом шагу предлагали партизанам женщины.

— Товарищ комбриг! — раздался рядом со мной задорный молодой голос.

Обернувшись, я встретился взглядом с Юзеком Беднарчиком, разведчиком отряда имени Ворошилова. По душе мне был этот парень, открытый, честный, смелый. Сдерживая горячего коня, хлопец весело предложил:

— Тут неподалеку, за деревней, живет моя семья. Видите хуторок на другом берегу канала? Может, завернем ненадолго? То-то мать обрадуется!

— Днем, на виду у всех?

— Так не впервой же, товарищ командир, — широко улыбнулся разведчик. — Каждый раз, когда в местах этих бывать случается, обязательно заезжаем. Мама говорит, что для партизан дорога в наш дом открыта всегда.

— Ну что ж, пусть будет по-твоему. Едем!