Партизанки - [84]

В борьбу за жизнь командира вступили медики — весь персонал районной больницы во главе с Юрием Войчиком, главным врачом. Разумеется, у них были иные цели, чем у гитлеровцев. День и ночь, сменяя друг друга, дежурили возле раненого фельдшеры, медсестры и санитарки. Вскоре им удалось привести его в сознание.

А городская комендатура едва ли не каждый день наводила справки о партизане: готов ли он к допросам? Однако ответ всякий раз был один и тот же: состояние Либенкова все хуже, смертельный исход, видимо, неизбежен. А тем временем Михаил поправлялся. И наступил день, когда по поручению товарищей Калиновская рассказала ему о существовании в больнице подпольной антифашистской организации, о работе ее по спасению раненых бойцов и командиров Красной Армии. Узнав о возможности уйти из оккупированного города, чтобы вернуться в отряд, Либенков воспрянул духом.

Поздней осенней ночью на связь с командованием отряда в деревню Гацуки отправилась Ирина Калиновская. Отыскав партизан, она сообщила комиссару отряда о положении дел в больнице, о Михаиле. Решено было любыми путями спасти его. Договорившись о совместных действиях, Ирина вернулась назад. Здесь ждал ее лейтенант Либенков. Вполне оправившись от ран, он был готов к побегу.

— Завтра ночью! — шепнула ему Ирина.

И побег состоялся. Ночью Калиновская вывела Михаила из больницы. Их путь лежал глухими извилистыми улочками, в стороне от патрулей и застав, к окраинам Греска, а оттуда — к деревушке Камень, неподалеку от которой базировался в те дни отряд. Встреча с боевыми друзьями была радостной. Тепло и сердечно благодарили партизаны Ирину.

На другой день, вернувшись домой, Калиновская узнала, что в содействии исчезновению из больницы Михаила Либенкова гитлеровцы подозревают и ее, за ней установили наблюдение. Оставаться на месте было невозможно: риск оказаться в лапах врага становился слишком велик. Руководитель антифашистской организации Юрий Георгиевич Войчик приказал Ирине, чтобы она немедленно уходила в партизаны. Той же ночью вместе с последней группой выздоравливающих командиров и красноармейцев Калиновская покинула райцентр. С собой группа уносила добытые медикаменты, а также оставшиеся оружие и боеприпасы, которые хранились на квартире Ирины.

Ушли они, как выяснилось, в самое время. Ранним утром следующего дня в больницу нагрянули гитлеровцы: они искали Калиновскую. Однако было поздно — она к тому времени была уже в отряде.

Будучи в партизанах, я узнал еще одну замечательную женщину — медицинскую сестру Ксению Семеновну Огур. Война застала ее в родной деревне Зорька Глусского района, куда она приехала в отпуск после окончания медучилища. Проводив четырех своих братьев в Красную Армию, сама Ксения вскоре ушла в партизаны. Произошло это, на первый взгляд, случайно. Во время одного из боев неподалеку от Зорьки взрывом гранаты была ранена группа партизан. Под огнем противника их вынесли с поля боя и доставили в деревню. Хирург Ибрагим Друян тотчас приступил к делу.

Неожиданно дверь в хату, где лежали раненые, распахнулась, и на пороге ее, взволнованная, запыхавшаяся, появилась молодая девушка:

— Я медицинская сестра. Могу ли чем-нибудь вам помочь?

Это была Ксения Огур.

Всю ночь помогала она врачу обрабатывать раны бойцов, делать перевязки. Работала девушка сноровисто, умело. А наутро, когда Ибрагим Друян, горячо поблагодарив Ксению, отпустил ее домой, она твердо, как о давно решенном, заявила:

— Никуда я от вас не уйду! Зачисляйте в отряд!

В тот же день Ксению приняли в отряд имени Воронова. Человек отзывчивый, с чуткой и доброй душой, она оказалась прекрасной медицинской сестрой. Ее заботами было спасено немало человеческих жизней, сохранено здоровье десяткам партизан.

Выхаживая друзей по отряду, девушка не щадила себя. Во время вспышки сыпного тифа она сутками не отходила от больных и сама не убереглась, заболела. Вот тогда на помощь ей поспешили товарищи, подруги.

Едва став на ноги и окрепнув после недуга, Ксения снова вернулась в строй. И снова ждали ее нелегкие партизанские будни, дни и ночи, отданные без остатка добру, людям, гуманному долгу медика.

Размышляя о «партизанских докторах», не могу не продолжить рассказ о замечательной семье патриотов Вежновец и о самой младшей из них — Паше. В свои четырнадцать лет, пережив гибель родителей, стала эта девчушка партизанской медсестрой, бойцом, а затем и отрядной разведчицей.

В апреле сорок третьего решено было с участием нескольких партизанских бригад — 1-й Бобруйской, 123-й и нашей, 37-й, — разгромить один из самых крупных вражеских гарнизонов в Полесье, располагавшийся в Протасах. С особой безжалостностью грабили здесь фашисты мирное население, бесчинствовали в окрестных деревнях, мучили и казнили людей при малейшем подозрении их в сочувствии партизанам.

Нужно было получить подробные данные о гарнизоне. Добыть их мог лишь человек, хорошо знающий деревню, знакомый с ее жителями. Кроме того, появление его там не должно было навлечь подозрений гитлеровцев.

После долгого обсуждения кандидатур остановили свой выбор на Паше Вежновец. Совсем еще девчушка, подросток, она, казалось, не привлечет к себе внимания оккупантов. К тому же Паша превосходно знала все подходы к деревне и ее жителей. Получив необходимые инструкции, она за две недели до начала операции отправилась в путь весенним топким лесом, через болота, нехожеными, зыбкими тропами. Вернуться она обещала скоро, надеясь за день-два разузнать все необходимое.