Партизан.Ру-2 - [41]

Огонь!

Огонь!!

Огонь!!!

Тайсон перемигнулся с Карпенштоффелем, бледное лицо которого, казалось, обтекло куда-то книзу, как парафин.

Ну, что, любезный? Народ требует. Заряжай.

Герр, сам не свой, всунул снаряд в дуло. Клацнул затвор. Башня поехала влево.

Это есть что ми себе позволять? Культурпрограмме?

Не бзди, фриц! Заделаем культурно.

Первый выстрел, как и первый блин, впрочем, вышел комом. От гранитного памятника Ленину после попадания осколочно-фугасного снаряда калибра 76 мм отскочила, как мяч, метровая каменная башка и со свистом врезалась в паркующийся сбоку от здания администрации красавец «лексус». Фарш с вкраплениями железа и стекла — вот и всё, что внезапно осталось на этой земле от Полины и Бориса Бодуновых. Асфальт им да будет пухом! Возможно, их сексуально-имущественные разборки и продлятся там, где они нежданно сами для себя очутились, покинув нас. Как знать. Не нашего с вами это, читатель, ума дело. У богатых свой бог. Каменная башка же унеслась, сметая всё на своём пути, вдоль улицы Дерендяева, и очнулась только в разросшемся над оврагом кусте крапивы. Чем весьма удивила пристроившегося там, по обыкновению, погадить алкоголика Бубнова. Подробности диалога с ленинской головой не разглашаются. Известно лишь, что Бубнов сразу после этого завязал с суррогатами, а вскоре и вообще помер.

А башня танка между тем слегка сместилась влево. Клаусу перископа, понятно, никто не давал, так что он заряжал вслепую, вообще не соображая, что происходит снаружи.

Бронебойный подкалиберный! — командовал Тайсон, и Клаус почему-то его понимал. Подавал всякий раз то, что нужно. В верхнем, четвертом этаже Серого дома что-то проломилось и ухнуло. Оттуда повалил чёрный дым.

Ещё! Ещё давай! — визжали в толпе. И Тайсон давал ещё! Вскоре весь фасад Серого дома пылал, и взрывы заволакивали небо чёрной пеленой.

ГЛАВА 28

Прибывший в город свеженазначенный либерал-губернатор Никифор Черных был немало удивлён, что на вокзале его никто не встречает. Добравшись до своей новой резиденции на такси, он застал там картину, достойную определения классика. Это был во всей своей суровой красе — русский бунт, бессмысленный и беспощадный.

Танк последним снарядом шибанул по нижнему этажу — там, где был вестибюль с ментами и разные регистрационные канцелярии. Несколько серых крысиных силуэтов в ментовских кепарях выскочили с бокового выхода и принялись поливать толпу из автоматов. Послышались вопли раненых. Князь взялся за гашетку курсового пулемёта. Дал длинную. Крысиные попадали, застыв серыми кучками на асфальте. Больше со стороны противника никто не стрелял. Толпа, окончательно распалённая дымом и кровью, ломанулась всей массой к неохраняемому никем главному входу.

Следом за ней, на её плечах, в здание ворвались и подоспевшие ОМОНовцы. Началась кровавая вакханалия. Наиболее жирных и узнаваемых слуг народа выволакивали из кабинетов и тут же топили в сортире, добивая обломками чего придётся. Те, что поплоше, отделывались выбитыми зубами и свороченными челюстями, и человеческое стадо мчалось дальше, растекаясь по коридорам и этажам. Заму по сельскому хозяйству Бабосюку прямо на рабочем месте вогнали в задний проход древко пролетарского красного знамени, а несколько ни в чём неповинных техслужащих были просто растоптаны в коридоре бегущей толпой. Старик Корифеич умер, как и мечтал — в бою, вцепившись почерневшими от работы узловатыми руками в зоб предсмертно хрипящего под ним и дёргающего обгаженными ногами Понтилея Шурпо. Испуганно моргавший узкими глазками Артём Курбатов видел, словно в каком-то кошмарном триллере, как череп старика был расколот надвое отточенной сапёрной лопаткой подоспевшего ОМОНовца. Окоченевший правозащитник отделался пинком тяжёлого берца в зад. Поняв, что так просто с толпой не сладить, каратели натянули противогазы, и в коридоры администрации был пущен газ. Впрочем, до подвального этажа он пока не успел добраться.

Все на месте? — Хельга обвела глазами задымлённый бункер. — Тайсон где?

Оставим ему дверь открытой, — предложил Бабай, — нам пора уходить, Индига ждать не может.

Ты с ней говорил, что ли? — повернулся к нему удивлённый Князь.

Она со мной. Ночью. Она покажет дорогу.

Ладно, Тайсон не маленький, сам выберется. Уходим.

Они по одному просочились в приоткрытую неприметную дверь, за которой скрывалась другая — мощная, блиндированная, со штурвалом. Оставив двери незапертыми, партизаны устремились по слабоосвещенному коридору, и через какое-то время снова были в том же сталинском бункере, где накануне встретились с Тайсоном. Сзади послышался какой-то нарастающий шум, топот и звуки команд. Явно сюда двигалась группа преследователей.

Туда! — Князь махнул рукой в сторону взорванного пролома, и они ломанулись в полной темноте туда, откуда пришли прошлой ночью — в лабиринты монастырских подземелий. Давя крыс, спотыкаясь и сворачивая наощупь в какие-то закоулки, они окончательно потеряли всякие ориентиры и, обессиленные, остановились передохнуть. Только слабый луч карманного фонарика Князя обегал беспомощно стены. Подземелье здесь расширилось, своды его скрывались где-то вверху, и луч до них не доставал. Очевидно, это была какая-то естественная пещера, выточенная за тысячелетия грунтовыми водами в мягком известняке. Переведя дух и удостоверившись, что оторвались на время от преследования, партизаны двинулись дальше, совершенно не представляя себе ни цели, ни маршрута своего движения. Вдруг луч фонарика, упав под ноги, вместо того, чтобы скользнуть вглубь круглым пятном, рассыпался дрожащими бликами. Князь не сразу понял, что впереди — водная преграда.