Партизан Фриц - [11]

— Это сложная операция: имеются сведения, что в последнее время немецкие гарнизоны значительно усилились, караулы только групповые, по два-три солдата. Но язык нужен. Кто пойдет?

Вызвались многие, но свой выбор командир остановил на Шменкеле. Под покровом ночи Фриц, облаченный в мундир гитлеровского офицера, уходит во вражеский стан…

Вот и караул. Кажется, двое. Одни отошел… Глухой удар. Часовой рухнул.

— Что случилось? — слышится по-немецки. — Стой, кто идет? Курт, это ты?

— Не узнаешь, болван, обер-лейтенанта? — отвечает из темноты строгий немецкий голос.

Луч фонарика скользнул по лицу вышедшего, по серебряному витку погона.

— Виноват! — вытянулся в струнку часовой.

Шменкель вплотную подошел к солдату, наставил пистолет, скомандовал:

— Оружие на землю! Кругом! Шагом марш!

Солдату ничего не оставалось, как выполнить приказание. Он был доставлен в расположение отряда.

А наутро оба немца встретились снова в партизанском штабе: одного допрашивали, другой был переводчиком.

…Май одевал лес яркой зеленью. Казалось, сама природа заботилась о маскировке партизанских тропинок и землянок. Большаки превращались для фашистов в дорогу смерти. Каждая коряга мерещилась пришельцам мстителем, каждый лесной шорох казался шагами партизана, каждый порыв ветра — дыханием засады. Фашистское командование вынуждено было для сопровождения войск снимать танки с фронта. Но не всегда и это помогало.

10 мая 1942 года. Большак Духовщина — Белый. Отряд в засаде на опушке леса, недалеко от деревни Титово. Партизанская разведка сообщила о передвижении колонны гитлеровцев по этой дороге: восемь танков, на броне которых пристроились солдаты, два бронированных тягача с орудиями на прицепах, два грузовика с солдатами.

«Как же остановить их? Неужели придется пропустить врага, только обстреляв его?» — думает командир отряда.

Вдруг его толкает Шменкель, приползший с левого, ближнего к дороге, фланга засады:

— Товарищ командир! На танках бочки, бензин. — Фриц передает командиру бинокль.

Тот внимательно вглядывается.

«Да, на корпусах танков запасные баки и бочки с горючим».

Командиру отряда стала ясна мысль Шменкеля.

— Передать по цепи: по условному сигналу бить по бочкам и бакам на танках зажигательными. Бронебойщикам и метателям быть готовыми. Врага не пропускать!

По сигналу — взрыв мины, на которой подорвался головной танк, в колонну полетели зажигательные бутылки и противотанковые гранаты, одновременно застучали партизанские пулеметы и автоматы. И вот одни за другим запылали на дороге семь огромных чадящих факелов, встали подбитыми оба тягача и грузовик. Пулемет Шменкеля косил растерявшихся гитлеровцев. Лишь последнему танку, грузовику да нескольким мелким группам фашистов удалось выбраться из засады.

Долго вспоминали в отряде об этом нападении, но никто и не подозревал, какое неожиданное событие будет связано с ним.

…Который уже час возятся Фриц и Петр с трофейным радиоприемником, по он все молчит.

И вдруг голос Петра.

— Заговорил! Скорее!

Вмиг облепили партизаны вход в землянку, дверь в которую настежь отворил Рыбаков.

Послышались знакомые позывные. Четкий голос диктора произнес незабываемые слова: «Говорит Москва! Говорит Москва! Передаем утреннее сообщение Советского Информбюро 30 мая 1942 года…»

Не шелохнувшись, стояли партизаны, слушая родную Москву:

«Разведка партизанских отрядов товарищей В. и С, действующих в немецком тылу в одном из районов Смоленской области, сообщила, что по шоссе движутся 8 немецких танков и несколько автомашин с пехотой. Замаскировавшись на деревьях у дороги, партизаны стали ждать…»

— Да это же… Да это-о нас! О нас, товарищи! — закричали вокруг. — Товарищ В. — это наш Васильев!

— Ти-хо!

«…Когда вражеская колонна подошла к засаде, партизаны забросали ее гранатами. Семь танков, автомашина и тягач загорелись и были уничтожены…»

Около приемника начался стихийный митинг. Слово взял Васильев, недавно выбранный командиром.

— Не дожил до этого Дня Иван Константинович Просандеев, организатор и первый командир отряда. Не услышали эту весть и многие другие наши товарищи. Пусть наши боевые дела будут самым лучшим памятником для них!

Этот день для партизан был настоящим праздником. Еще бы: о них сообщала Москва!

Новое донесение разведки: эскадрон гитлеровцев движется в район города Белый. Решено организовать засаду в деревне Симоновка и разгромить вражеских конников. Партизаны заняли выгодные позиции, хорошо замаскировались, ждут противника.

Но вскоре выясняется, что кавалеристы пошли не тем маршрутом, который ожидали партизаны. Операция срывается.

— Позвольте, я приведу их сюда, — обращается к командиру Шменкель и предлагает свой план действий.

Васильев с минуту колеблется. Слишком рискованное дело задумано.

— Добре, — наконец соглашается он.

Шменкель с двумя партизанами, переодетыми в форму полицейских, на резвых конях двинулись навстречу вражеским кавалеристам.

Через час показался кавалерийский отряд. Шменкель, поравнявшись с капитаном, бодро крикнул:

— Хайль Гитлер!

Офицер ответил на приветствие и хотел о чем-то спросить, но не успел и рта раскрыть.

— Господин капитан! Там партизаны. Они обстреляли нас. Мы едва уцелели.