Партийное собрание - [3]

— А скажите, Сергей Михайлович, как вас восстановили-то потом? За какие такие славные успехи? В преферанс, наверное, всех обыграли?

И засмеялась над своей шуткой. Но в зале ее никто не поддержал.

— Да все просто было, — Сергей чуть улыбнулся. — Через год выдали обратно комсомольские билеты и руки пожали. Правда, летом мы съездили на Сахалин в стройотряд, искупили наши грехи, так сказать, ударным трудом на комсомольской стройке свинарника. Так что все закончилось благополучно, спасибо родному комсомолу…

Сергей услышал, как по залу прокатился легкий шумок, и пожалел, что зря он это добавил, про комсомол, только лишних врагов себе нажил.

— Ну, у кого еще вопросы? — Михаил Семенович посмотрел на зал. — Товарищ Фирсова, вы всегда такая активная, а сегодня что-то молчите! У вас, с вашим партийным опытом, наверное, есть что сказать!

— Я так скажу, — с места поднялась женщина лет пятидесяти с ярко накрашенными губами, машинистка из отдела земных недр. — Хоть Сергей Михайлович и не в нашем отделе работает, а пару раз я его отчеты перепечатывала. Пишет он грамотно, не чета некоторым. — И она с усмешкой посмотрела на Марту Ивановну. — А что в карты в Университете играл, так это не такой уж и большой грех, некоторые в экспедициях не только в карты играют. Вечно кладовщица жалуется на перерасход спирта.

Фирсова, как бы невзначай, положила руку на плечо Николая Николаевича, сидевшего рядом. Зал дружно, и с глубоким пониманием затронутой темы, рассмеялся. Все знали, что уж чего-чего, а спирта всегда не хватает, особенно в экспедиции.

— Ну, это уже, можно считать, выступления пошли. Так, товарищ Фирсова? Кто еще хочет высказаться?

Парторг попытался направить собрание в нужное русло.

— Вот начальник Васнецова что-то отмалчивается, хотя кому, как не ему лучше знать своих сотрудников.

— Я что могу сказать? — с последнего ряда поднялся седоватый мужчина лет сорока, начальник магнитной обсерватории, Эдуард Сергеевич Котлов, который славился потрясающим умением высказываться так, что нельзя было понять, «за» он или «против». — Сергей Михайлович — работник неплохой, можно сказать, подающий большие надежды. На работу не опаздывает и уходит вовремя, даже и задерживается иногда, если нужно. А вот про карты я, прямо скажу, впервые услышал. Не знаю даже, как и отнестись к этому неприглядному факту. — И сел на свое место.

— Спасибо, Эдуард Сергеевич. Кто еще? Да, пожалуйста, Иван Петрович!

— В наше время за карты бы эти лет десять дали, и правильно бы сделали. Валил бы лес дорогой товарищ Васнецов в целях перевоспитания, быстро забыл бы, как фишки держать. Цацкаются с ними сейчас…, - у всех создалось впечатление, что Иван Петрович, завхоз института, из бывших военных, даже плюнуть хотел в сторону Сергея, но вовремя передумал и спросил:

— Ясное дело, и денежки в стройотряде этом своем немалые зашиб?

— Ну, заработал кое-что, не скрою. — Сергей, забывшись, сунул руку в карман, но сразу ее вытащил. — На мотоцикл вполне могло хватить. Так и работали по двенадцать часов в сутки, причем без выходных. Не курорт. На стройке даром деньги не платят…

— Даром, не даром, а зря тебя обратно в комсомол взяли! — Иван Петрович с шумом уселся на стул. — Вот так вот!

Обстановка в зале стала накаляться, стало шумно. В этот момент, весьма кстати, дверь приоткрылась, и в проеме возникла белокурая голова директорской секретарши Галочки.

— Виктор Иванович! — поманила она рукой директора института. — Вас срочно к телефону. Москва.

Виктор Иванович, крупный пожилой мужчина, неторопливо поднялся с первого ряда и, жестом дав понять, что уходит не по своей воле, вышел в коридор.

— Товарищи, время позднее, если ни у кого вопросов и замечаний больше нет, давайте переходить к голосованию. Как, нет возражений?

— Еще один вопрос, если можно?

Со своего стула поднялся Юрий Александрович Копытов, начальник отдела геомагнитных возмущений. Мужчина он был обстоятельный, фаворит почти всех институтских дам.

— Ну, последний вопрос!

— Сергей Михайлович! А скажите, зачем вы вступаете в партию? Вот, мы слышали, и статьи вы пишете, и у непосредственного начальника на хорошем счету…. Только, пожалуйста, не нужно цитировать ваше заявление, что вы хотите быть в первых рядах строителей коммунизма…

И Юрий Александрович сел на место.

— Я вот что отвечу, а Николай Николаевич, надеюсь, подтвердит, — Сергей твердо посмотрел на Копытова. — В обычной жизни, действительно, можно и без партии прожить. А вот в экспедиции — совсем другое дело, особенно в Средней Азии. Бензин достать, или еще что. Если ты беспартийный, с тобой и разговаривать-то никто не будет. А так, покажешь партбилет, и поговоришь с местным начальником, как коммунист с коммунистом, совсем другой эффект получается…. Правда, Николай Николаевич?

— Что есть, то есть, не врет Сергей, как его, Михайлович. В Азии порядки свои, это не Россия. Да и на Севере тоже партия, что ни говори, в особом почете…

Николай Николаевич слегка привстал на стуле и снова сел на место.

— Я ответил, Юрий Александрович?

Сергей посмотрел на Копытова и снова поправил галстук.

— Да, вполне.