Партия или Мафия? Разворованная республика - [5]

Все, что я описал на модели одного цеха, переведите в масштаб страны — тысячи и тысячи цехов, фабрик, заводов — и вы получите близкую к действительности картину гигантского организованного подпольного бизнеса. Меняется номенклатура товаров, география, технология производства, но структура преступления неизменна — подмена дорогих компонентов дешевыми или тайная скупка внефондового сырья, или то и другое одновременно. Та же в общих чертах и схема реализации.

Впрочем, есть еще и неучтенные возможности: на Ивановском текстильном комбинате ткут женские платки и шапки, пользующиеся добрым спросом в мире. В 1971 году выявлено: платки не соответствуют стандарту — на 18 квадратных сантиметров меньше, на 31 грамм легче (годовая продукция комбината — 800 тысяч штук.)

В Риге крупнейший в СССР радиозавод имени Попова. Обнаружено в 1970 году, что в транзисторах ВЭФ схема не соответствовала реальному количеству диодов — их было на один меньше. Мелочь? Стоимость одного диода 82 копейки. В год завод изготовлял 182 тысячи радиоприемников.

Всего одного камня не додавали в женские часики «Чайка» и в мужские часы «Полет» мастера московского Первого часового завода. Камушек стоит 42 копейки, в год изготовлялось 750 тысяч пар часов. Преступление вскрыли в 1970 году и замяли: советские часы — лучшие в мире. Товарищ Брежнев сказал: «Недалек тот час, когда мир будет сверять время по нашему, советскому времени».

Итак, сотни миллионов рублей сосредотачиваются в руках предприимчивых, ловких, умелых, находчивых коммерсантов. Кто они? Советские миллионеры? Миллионеры, конечно, есть, но не они. Грандиозные суммы денег в этих руках не остаются.

Доставка в магазины и реализация «левой» продукции — надежна. Значительно сложнее и опаснее хранение на складах нигде не зарегистрированного сырья — сотен и тысяч тонн. И еще — надо не привлечь внимания к сложному дефицитному оборудованию, приобретенному вне фондов, без лимитов. И, наконец, что делать, если рабочий прозреет и поймет, что он и его товарищи фактически производят в два, а нередко в три раза больше, чем фиксируется учетом? Можно, конечно, попытаться задобрить рабочих премиальными, дать лишнюю десятку, но опасно — протрезвеет, разболтает или, что еще хуже, начнет шантажировать. Проблема в том, как сделать разоблачение невозможным или, по крайней мере, маловероятным.

И вот здесь угол преступления начинает меняться — он отклоняется от горизонтального направления: цех-склад-магазин — и начинает круто подниматься вверх по вертикали.

Составляется несложная логическая фигура (доступная самому непросвещенному уму — начальники цехов, завмаги, мастера, кладовщики большей частью люди простые, необразованные):

1. В России хорошо жить на зарплату невозможно.

2. Начальство живет хорошо.

3. Следовательно, существует не на зарплату.

* * *

Теперь суть вопроса — КАК дать, КОМУ дать и СКОЛЬКО дать?

Итак, остановка первая: милиция-прокуратура. Зарплата начальника районного отдела милиции 200-250 рублей, прокурора меньше — 150–180 рублей. Стало быть, надо положить и тому и другому столько, чтобы не хотели отказаться: первому — 2 тысячи, второму хватит и половины. Жизнь трудна и на зарплату не сведешь концы с концами. И милиционер, и прокурор — люди служивые, зависимые, ходят под начальством — городским, республиканским, — которое тоже ублажить требуется. Каждая должность в Азербайджане имеет продажную стоимость. В 1969 году начальник милиции котировался в 50 тысяч, районный прокурор — в 30 тысяч.

Деньги отданы и взяты, и будут теперь выплачиваться ежемесячно, и не беспокойтесь — блюстители закона не подведут: ловко ликвидируют анонимный донос, посланный злопыхателем, предупредят заблаговременно о грозной ревизии.[4]

Остановка вторая — районный комитет партии. Здесь замыкаются сигналы «сверху» и заземляются жалобы «снизу».

КОМУ дать — ясно: первому секретарю — абсолютному хозяину района — и секретарю по промышленности.

СКОЛЬКО — и здесь более или менее известно: в зависимости от их зарплаты. Помножьте ее на уже названный коэффициент — 10. То есть первому секретарю 30 тысяч, второму — 20 тысяч.

Разумеется, этот коэффициент (1 к 10) не остается всегда неизменным. Он меняется в зависимости от важности и влияния лица, колеблется между тремя-четырьмя — судье, двумя-тремя — народному контролеру.

На следующих остановках, более высоких, — городских, областных, республиканских — ставки вновь поднимаются, растут. Круг расширяется. Начальник управления милиции, начальник ОБХСС, городской прокурор, республиканский и т. д.

Надо дать и в горком партии — заведующему отделом промышленности, — ив соответствующий главк, и в министерство, но здесь счет особый и нормативов нет.

Так или иначе в «дело» втягивается 30–50 человек, и у «трудящегося» зав. цеха от  некогда огромной суммы остается едва ли 15-20 процентов, да и те, к несчастью, приходится делить между компаньонами.

Только не вздумайте морочить голову ссылками на плохое воспитание, дурную наследственность и упавшую нравственность — так у нас ничего не выйдет: коррупцию объяснять моралью, мораль — коррупцией. Замкнутый круг. Математики утверждают: для того, чтобы найти решение в формальной системе, необходим выход из нее. Тем более это необходимо в системе общества. Где это у нас — выход? Помните, что материализм исходит из первичности явлений — где она?