Партия, дай порулить - [24]

Они подняли рюмки и чокнулись.

– Я требую сатисфакции! – крикнул Селиванов. – Господин Похлебкин говорит в оскорбительной манере.

– В сатисфакции отказано, – отчеканил Сомов. – Оскорбления не было. За необоснованное обвинение с вас снимается десять процентов рейтинга.

Столбик с цифрами проголосовавших за Артема снизился.

– Парируйте, прошу, – Владлен передал слово Селиванову.

– Наша партия требует реформ. Либеральных! Таких, какие проводят все цивилизованные западные страны. У которых экономика не в пример нашей работает, – он цедил слова, зло прищурясь.

– Насколько я помню, либеральные реформы у нас были в девяностых? Когда вы страну развалили и отдали на растерзание цивилизованному Западу, – с одержимостью во взоре выкрикнул Похлебкин. Он привстал, оперся кулаками о стол, и был так хорош в гневе, что зал взорвался овациями. – А сейчас за морем требуете для своей страны ужесточения санкций!

– По-моему, с Селивановым все ясно, – засмеялся Вениамин. – Наш его уложил на обе лопатки.

– Знаете, я теперь понимаю, почему его выбрали лидером. Вначале думала, что только из-за фактуры, – задумчиво сказала Кира.

– Из-за фактуры, это бесспорно. Но не только. Он умеет дискутировать. Его невозможно заставить нервничать, сбить с толку. Он, конечно, не очень эрудирован и, возможно, не слишком умен. Но с интеллектуалами будет спорить Востриков. Вот уж человек академических знаний! – с уважением проговорил Торопов.

Началась реклама и он сделал звук телевизора тише.

Раздался уверенный стук в дверь и на пороге появились Кацы.

– О нет! – простонала Кира. – Только не это.

– У нас неприемное время, господа, – сказала им Сологубова. – Приходите завтра с десяти до четырех.

– Мы видим, что время неприемное. Судя по вашей пьянке. Но это даже хорошо. Увидели все, так сказать, своими глазами, – Софья Борисовна достала телефон и сделала несколько снимков.

– Да вы кто такие? Что вы себе позволяете? Вениамин! – крикнул Торопов.

Веня соскочил со своего места и стал около двери, закрыв пути к отступлению.

– Вы сейчас же сотрете то, что сняли, – прорычал Торопов.

Соломон Исаевич вытянул вперед кукиш и со словами: «Вот вам!» забрал у супруги телефон и сунул себе в карман.

– Вениамин, звони в службу безопасности, – устало сказал Сергей Ефимович.

Кира вышла вперед, повернулась лицом к своим коллегам и, волнуясь, сказала:

– Эти люди пришли жаловаться на меня.

– Совершенно верно! – обрела уверенность Софья Борисовна. – Эта, с позволения сказать, дама нацелилась на одного беспомощного старика. Она прицепилась к нему, как клещ. Накануне, зная про его больное сердце, напоила его водкой и осталась у него ночевать! Ну, чтоб быстрее его в гроб загнать, а себе квартирку оттяпать.

Кира закрыла лицо руками.

– Мы сходили к ней домой и узнали, что мать с ней не общается. Выставила из дома. Видать, за аморалку. И теперь этой особе негде жить, вот она и взялась за Макара Евграфовича. А тот совсем с ума сошел. Внучкой ее называет. А она, – Софья Борисовна ткнула в сторону Киры пухлым пальцем, – хочет старика недееспособным объявить и все захапать.

– Так в гроб загнать или недееспособным объявить? – с нехорошей усмешкой на лице спросила Сологубова.

– А что, я бы была не против такого дедушки, – мечтательно сказала Аллочка.

– Ах так, значит! Одна шарашкина контора! Рука руку моет, как говорится. Ну, ничего, мы на вас управу найдем! Мы вашу пьянку засняли и в газеты отдадим. И вам так просто это с рук не сойдет! – фальцетом выкрикнул Соломон Исаевич.

Кира впала в состояние анабиоза. Впервые после Эмила она почувствовала себя нужной, в окружении друзей. Теперь же эти чудесные люди отвернутся от нее с презрением. И она снова останется одна.

Торопов незаметно кивнул Вениамину, тот прикрыл глаза – мол, понял.

– А кем вы, собственно говоря, приходитесь Макару Евграфовичу? – спросила Сологубова.

– Мы? – удивился Соломон Исаевич. – Мы – его врач.

– Понятно, – задумчиво протянул Торопов.

Вениамин подошел к Кацу сзади, быстро обхватил того за пояс, да так, что руки доктора оказались плотно прижатыми к телу.

Никто не успел и глазом моргнуть, как Глафира бросилась к ним и выхватила телефон у Соломона Исаевича из кармана.

Тот заверещал. Софья Борисовна принялась лупить Вениамина сумочкой по спине.

Глаша потыкала по кнопкам и вернула телефон хозяину.

– Пожалуйста, забирайте его и валите отсюда по-быстрому. Пока вам ноги не переломали. Гниды! – выкрикнула она.

– Так вот какая ваша «Народная власть»! Мы всем все расскажем! Сейчас же в «желтуху» пойдем! – на одной ноте визжала Софья Борисовна.

– Идите, поднимайте наш рейтинг! – задиристо сказала Сологубова, подталкивая их к двери.

– Каждый судит по мере своей распущенности, – подвела итог Аллочка. – Какие сами, в том и других подозревают. Идите, идите! А мы пока пол с хлоркой после вас вымоем.

И она обняла Киру.

Глава 14

После показанного по телевизору сюжета с мальчиком-эльфом Торопов совершенно потерял покой. Ему безумно было жалко мальчишку: такой молоденький, беленький, кудрявенький. Херувимчик.

А с другой стороны, внешность обманчива, и этот паренек мог быть преступником. Вон у него какой жуткий взгляд! Сергею все вероятней казалась мысль, что в пакете, переданном ему по ошибке, были наркотики. А значит, юноша отнюдь не невинный цветочек. Но чувство жалости не проходило, тем более, что Сергей ощущал свою вину.