Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана - [5]

Стоило утихнуть журналистским баталиям, разгоревшимся в 1972 году по поводу обнаружения живого Бормана, как в 1973-м в западногерманской газете возникла первая гипотеза о находке мертвого Бормана. Скелет, случайно поднятый группой рабочих в Западном Берлине на поверхность земли в декабре 1972 года, был подвергнут изучению, «длившемуся более месяца». Этим занимался Хайнц Шпенглер, директор Института судебной медицины. Он основывал свои выводы на сопоставлении черепа с фотографиями Бормана, на обнаружении сращенного перелома ключицы, подобный которому был у Бормана, на измерении скелета и соответствии зубов тому наброску, который сделал дантист Бормана. Все это выглядело основательной научной экспертизой, на которую ушло значительное время, что также предполагало получение достоверных результатов. Но так ли все на самом деле было «научно»?

За то время, пока Стивенсон занимался своими исследованиями, ему не удалось обнаружить ни одного достаточно подробного описания внешнего облика Мартина Бормана. От него осталось мало фотографий. Люди, знавшие Бормана лично, дают разные показания о его росте, причем разница достигает десяти — пятнадцати сантиметров. Подлинных медицинских записей о состоянии его зубов не существует, и сопоставление проводилось целиком и полностью на основе воспоминаний дантиста, не видевшего пациента почти тридцать лет. И все же подобные «свидетельства» убедили профессора Шпенглера сделать такое заявление: «Нет никаких сомнений, что один из скелетов является останками Бормана».

Это уже не первый раз, когда обнаруживают фрагменты скелета, якобы принадлежавшего Борману.

Загадка судьбы Бормана десятилетиями остается неразгаданной. Тысячи опытных профессионалов — сотрудников военной разведки и дипломатов по меньшей мере десяти стран пытались обнаружить след, бравший свое начало в рушившемся Берлине, когда в апреле 1945 года советские войска вошли в город. Независимые исследователи — журналисты, специализирующиеся в области истории, негосударственные организации, жаждущие отмщения, — присоединялись к этой бесконечной погоне. Официально сообщалось, что Бормана замечали в столь далеких от Берлина местах, как Китай и Южная Америка, и всегда не хватало окончательного подтверждения, фактических доказательств. Слухи и предположения, возможно, основанные друг на друге, кидали исследователей через северную границу разгромленной Германии в скандинавские страны, или на юг, к пустынным горным перевалам Альпийской крепости. Рассказы, не подкрепленные доказательствами, говорили о том, что он будто бы бежал на подлодке, или на самолете, или на корабле, или в грузовике, или что ушел пешком… Поиски Мартина Бормана так и не достигли своей цели.

Один профессиональный исследователь, привыкший к тому, что приходится сталкиваться с бесконечным разнообразием версий, предупреждает — не следует попадаться на соблазн и безрассудно, отчаянно увлекаться какой-либо одной из них.

Но неужели тайна Мартина Бормана приводит увлеченных поиском от удивления к отчаянию? Неужели она — начинка случайных газетных новостей, основа для ретроспективных статей и хороший сюжет для создателей международных интриг? Да, но она является чем-то гораздо большим, чем все это, вместе взятое. Она — головоломка, которая представляет собой своеобразное отражение самых темных закоулков души современного человека.

Грей был одним из многих людей, затянутых в эту тайну не по своей воле. Стивенсон — еще одним. Мартин Борман пересек ему дорогу почти в конце Второй мировой войны и затем постоянно, год за годом, вновь и вновь появлялся на ней. Он походил на какое-то привидение, которое будет дергать Стивенсона за рукав, пока он не услышит то, что оно хотело заявить. Сказать, что уже в последние дни войны Стивенсон понимал значимость поисков Бормана, будет слишком большим преувеличением. Это не соответствует истине. Проще было охотиться на одинокого беглеца, нежели увидеть всю важность тех преступлений, которые совершил Борман, понять, какое серьезное и коварное влияние он будет оказывать на грядущие события.

Когда Мартин Борман исчез, ему исполнилось сорок пять лет. Это очевидный факт. С ним исчезли и другие виновные. Это тоже факт. Почему же им удалось исчезнуть? Не потому ли, что человечество было слишком потрясено масштабами их преступлений, и казалось, что никто не решится укрывать таких чудовищ? С течением времени стало очевидным, что им удалось бежать, потому что у них имелись тщательно подготовленные планы, блистательно разработанные для того, чтобы обеспечить их убежищем и помочь скрыться. То, что казалось таким простым тогда, когда у Рональда Грея произошла та странная встреча в Фленсбурге, сейчас стало настолько сложным и запутанным, что не поддается описанию. Головоломка распалась на части, а те разбились на мелкие кусочки. И образца, по которому можно собрать их в единое целое, нет. Очевидно, ничто, связанное с Борманом, не может быть названо простым. Каждый кусочек головоломки, независимо от того, насколько он исследован, объяснен и проанализирован, вызывает новые вопросы и погружает в новые глубины. Тень Бормана легла на те годы, что Стивенсон провел в путешествиях с британской военно-морской разведкой в качестве писателя, иностранного корреспондента и продюсера телевизионных документальных фильмов. Эти занятия давали ему возможность смотреть, слушать и задавать вопросы людям в разных частях света, в коммунистических и западных сообществах. Стивенсон не может сказать точно, когда эта возможность превратилась в обязательство…