Итак, мы направились к лагерю. Мы, должно быть, удалились от него примерно на три мили. Капитан Худ и я шли рядом по дороге, которая петляла и извивалась среди густых зарослей бамбука. Гуми шел сзади на два-три шага, неся нашу дичь. Солнце еще не зашло, но его закрывали тяжелые тучи, и нам приходилось искать дорогу в полутьме.
Вдруг в зарослях справа от нас раздалось грозное рычание. Оно показалось мне таким страшным, что я помимо своей воли внезапно остановился.
Капитан Худ схватил меня за руку.
— Тигр, — сказал он.
Затем с его губ сорвалось проклятие.
— Черт побери Индию! — пробормотал он. — У нас в ружьях дробь для стрельбы по куропаткам.
Это было более чем правда: ни у Худа, ни у Гуми, ни у меня не было других зарядов!
Впрочем, у нас не было и времени перезарядить ружья.
Через десять секунд после того, как послышалось рычание, зверь выскочил из зарослей и одним прыжком в двадцать шагов очутился на дороге.
Это был редкостный экземпляр из того рода свирепых хищников, которых индийцы называют людоедами и чьими жертвами ежегодно становятся сотни людей.
Положение было ужасное.
Я смотрел на тигра, пожирая его глазами, признаюсь, ружье ходуном ходило у меня в руках. Тигр был от девяти до десяти футов в длину. Светло-оранжевая шкура с белыми и черными полосами.
Он тоже смотрел на нас. Его кошачий глаз пылал в полутьме, хвост лихорадочно подметал землю. Он выжидал и словно собирался с силами для прыжка.
Худ не утратил своего хладнокровия. Он держал зверя на прицеле и шептал с непередаваемой интонацией:
— Шестой калибр! Палить в тигра шестым калибром! Если я не попаду в упор, в глаза, мы…
Капитан не закончил. Тигр приближался, но не прыжком, а маленькими шагами.
Гуми, согнувшись сзади, тоже целился, но его ружье было заряжено дробью. Что касается моего, то оно вообще не было заряжено.
Я хотел достать патрон из патронташа.
— Не шевелитесь! — выдохнул капитан еле слышно. — Тигр прыгнет, не надо, чтобы он прыгал.
Мы все трое застыли неподвижно.
Тигр медленно подходил. Его голова, которую он только что поворачивал, оставалась теперь неподвижной. Глаза смотрели пристально, но как бы исподлобья. Массивная полуоткрытая челюсть была опущена к земле, казалось, он вдыхал ее испарения.
Вскоре громадный зверь оказался не более чем в десяти шагах от капитана.
Худ, твердо упираясь ногами в землю, неподвижный, как статуя, всю свою жизнь сосредоточил во взгляде. Наступал миг ужасной битвы, из которой, возможно, никто из нас не выйдет живым, но сердце капитана не дрогнуло и даже не забилось быстрее.
В тот миг я подумал, что тигр наконец прыгнет. Он сделал еще пять шагов. Я собрал всю свою энергию, чтобы не закричать капитану:
«Ну, стреляйте же, стреляйте!»
Но нет! Капитан принял решение — и, очевидно, то был единственный способ спасения, — ослепить зверя, но для этого надо было стрелять в упор.
Тигр прошел еще три шага и выпрямился, чтобы прыгнуть…
Раздался оглушительный грохот, и почти тотчас же за ним последовал другой.
Этот второй взрыв произошел в самом теле животного, которое после трех-четырех конвульсивных движений и рычания от боли растянулось на земле и больше не шевелилось.
— Чудо! — воскликнул капитан Худ. — Мое ружье было заряжено пулей, и пулей разрывной! Ах, Фокс! Спасибо! На этот раз спасибо, Фокс!
— Неужели? — воскликнул я.
— Смотрите!
И, переломив ствол своего ружья, капитан Худ вынул патрон из его левого ствола.
Это был разрывной патрон.
Все стало ясно.
У капитана Худа был двуствольный карабин и двуствольное ружье, оба одного и того же калибра. И вот в то время, как Фокс по ошибке зарядил карабин мелкой дробью, он зарядил охотничье ружье разрывными пулями. И если накануне его ошибка спасла жизнь леопарду, сегодня она спасла наши жизни!
— Да, — сказал капитан Худ, — никогда я не был так близок к смерти!
Через полчаса мы вернулись в лагерь. Худ призвал к себе Фокса и рассказал ему, что произошло.
— Мой капитан, — ответил ему денщик, — это доказывает, что вместо двух дней ареста я заслуживаю четырех, потому что ошибся дважды!
— Я тоже так думаю, — сказал капитан, — но, поскольку твоя ошибка принесла мне сорок первого, я считаю своим долгом предложить тебе эту гинею.
— А мой долг — взять ее, — ответил Фокс и сунул золотую монету в карман.
Таковы были обстоятельства встречи капитана Худа с его сорок первым тигром.
Двенадцатого июня вечером наш поезд остановился возле небольшого поселка, а на следующий день отправился преодолевать 150 километров, отделявшие нас от гор Непала.
