Паром на Wall Street - [48]

У меня сразу пропали настроение, аппетит и желание продвигаться дальше. Выполнение всего плана оказалось под угрозой! Мы перешли к другим объектам, но в конце каждого дня, перед возвращением в отель, находили в себе силы пройти через Ратхаус парк до самых входных ворот. Каждый раз мы заново перечитывали злосчастное объявление,  вызывавшее  у нас новый спад настроения и туристского азарта. Наша удивительная история произошла на четвёртый вечер и, соответственно, в наш четвёртый поход к ратуше. Погода была прохладной. Как обычно, без всяких надежд, в очередной раз мы пошли по аллее парка, ведущей во двор муниципалитета и, внезапно, оказались в громадной толпе, осаждающей старинные ворота. Вдоль чугунного, кованного и ажурного забора происходило столпотворение людей – сотни представителей всех рас и народов. Оживлённые разговоры на десятках языков.  Я тут же начала доставать  мужа:

            - Я же тебе говорила, что ратушу обязательно откроют для экскурсий. Я  верила, а ты отказывался сюда идти!

            - Ты знаешь, Анжела, это сборище людей не больно похоже на экскурсию – позднее время и толпа чересчур большая…

            - Боб, вечно ты ищешь причину, чтобы сачкануть…

Ленивым мужикам нечего путешествовать! Сиди себе дома, смотри Discovery channel!

Мы случайно оказались в самой гуще толпы. Публика состояла из каких-то объединений, связанных пока непонятной нам общностью интересов, возможно принадлежностью к опредёлённому гиду или  группе. Люди разного возраста, обоих полов, жизнерадостные, активные. Никого не смущали наглухо закрытые ворота – все уверенно ждали какого-то, вполне вероятно заранее запланированного события.

Внезапно тяжёлые ворота ратуши автоматически открылись, и людской поток практически бесконтрольно, под мониторингом двух полицейских, устремился к ярко освещённому, с настежь открытыми широкими дверями, главному входу ратуши. Никто не проверял пригласительных билетов. Толпа подхватила нас обоих и направила на широкую круговую лестницу, увешанную с обеих сторон  картинами и портретами старых мастеров. На втором этаже всем открылось большое фойе  со старинными овальными зеркалами в позолочённых рамах. Люди наскоро сдавали плащи и куртки в гардероб.  Тут мы уже догадались, что всё происходящее - это не совсем экскурсия. Большая часть людей в вечерних нарядах, у мужчин случались чёрные смокинги, а у женщин - длинные платья. Мы с  мужем полностью выпали из общей гармонии нарядов – на нас джинсы и свитера. Мы были насмерть напуганы…

Как нам понять, куда или во что мы влипли? Об отступлении не могло быть и речи: по лестнице продолжали поступать новые и новые люди, в своём активном движении наверх. Невозможно было даже представить наше продвижение против течения. Вместе со всей  толпой, мы устремились ещё выше, по следующему пролёту  лестницы.  Наконец, человеческая река влилась в огромный, с полстадиона зал, видимо предназначенный для больших приёмов и банкетов. Громадные хрустальные люстры, стены и потолок в гипсовой лепке и старинных гобеленах. Под ногами пол из инкрустированного паркета. Деловито работает бригада операторов телевидения. По всему залу разбросаны столики с угощением - «шведский стол»: икра, бутерброды, пирожки, салаты, фрукты и сладости.  Девчушки, в коротеньких юбочках и передничках,  разносят на подносах  бокалы с шампанским трёх видов.  Мой муж сходу подхватил два фужера с полусухим. Эх, была, не была, если попрут, то хоть будет ясно, почему нас прогнали…

Вдруг, громкое объявление на непонятном нам немецком языке, за которым, спасибо господу Богу, последовал синхронный перевод на английский, французский и испанский. Оказалось, что перед толпой сейчас выступит мэр города Вена! Ну, мы и попали…

Из получасовой речи мэра, а точнее из её перевода на английский язык, нам, наконец, удалось понять, что настоящее сборище – это завершающее мероприятие всемирного венского фестиваля певческих хоровых коллективов.

Видимо, нас уже не выгонят – мы затерялись среди толпы хористов-интернационалистов. Можно спокойно набрать салат и запить ещё парой бокалов шампанского. Участники банкета тусуются в зале по своим творческим коллективам, а что же делать нам? Здесь правда присутствует большой хор из американского Гарлема, но мы ведь не вписываемся в их весёлый кружок по своим этническим признакам.  Мы стали крутиться рядом с тёмнокожими исполнителями, их разговоры были нам понятны. Не тут то было – четыре коллектива победителей фестиваля пригласили на сцену, чтобы принять участие в финальном концерте.  Гарлемский хор, как выяснилось,  занял третье место и их тоже вызвали для получения наград и исполнения короткой программы. Нам пришлось изображать независимый, очень скромный по размеру певческий коллектив. Да, собственно, мы совсем никого там не  интересовали…

После финальной программы девчушки из обслуги раздали каждому участнику банкета типографский проспект с портретом Бетховена на лицевой стороне. Внутри проспекта - линии нот финала  Девятой симфонии Бетховена с надписанными сверху словами на английском языке. Слова –  это «Ода радости» Шиллера. Они очень торжественные, важные для всех, способные найти путь к сердцу любого нормального человека: