Пароль — «Прага» - [13]

— Да, две дочери и жена. Они остались дома.

— Очень хорошо. Мы попросим их прийти за вами. Хотя нет, вас лучше отвезут.

Он снова повысил голос:

— Лейтенант, отвезите пана Гоудкова сами.

Старого лесника вывели.

— Господин майор! — с мольбой обратился лейтенант к Мюллеру.

— Вы остолоп, — оборвал его Мюллер. — Этот старый пес ни о чем не ведает. Попугали — и довольно. Он не захочет попасть сюда во второй раз. А в лесу, чего доброго, найдутся такие, которые попытаются прибегнуть к его услугам. Тогда он почешет затылок, прежде чем согласиться. Наша справедливость будет ему на пользу. Понятно? А за домом старика следите! Лес — не жилище: ни тепла, ни еды. Партизаны могут наведаться к леснику. Идите выполняйте приказ и не забудьте извиниться перед семьей.

Довольный собой, Мюллер закурил ароматную сигару. Запах напомнил ему беззаботные вечера во дворце Бранку, и майор задумался. В официальных сводках с фронта ничего утешительного. С большими потерями отошли на новые позиции танковые и моторизованные части. Хвастливый розовощекий выскочка генерал Эрих тоже отступил под натиском русских. Еще совсем недавно Пршибрамский округ был глубоким тылом Восточного фронта, а теперь партизанские десанты — в лесах, в горах… «Нет, где-где, а здесь «мешка» не получится», — стиснул зубы Мюллер.

Телефонный звонок оборвал его раздумья. Говорил Кругер.

— На перегоне Здице — Пршибрам вспыхнул эшелон с горючим. В эшелоне обнаружены мины.

— А часовые были? — поинтересовался Мюллер.

— Нет, вы же помните, что охраняли только колею.

— Вы думаете, это их работа?

— Вряд ли. Весь район был окружен, а состав стоял в Здице минут пятнадцать. Возможно, местные…

— Та-ак, герр Кругер, у меня есть некоторые соображения. Я позвоню вам.

В эту минуту ввели толстого, невысокого жандарма.

— Вот что, милый, — начал майор, пронизывая острым взглядом арестованного, — говори все, а то будет поздно…

— Я не виноват, я ни в чем не виноват, господин начальник, — залопотал жандарм. — Я дежурил на перроне в Здице. Мне было приказано проверять всех подозрительных. В вокзале сидело несколько пассажиров. Я у всех проверил документы. А около часу ночи пришел майор и шестеро солдат. Майор поздоровался, расспросил меня, кто я, проверил мои документы, а потом и пассажиров. Я говорю ему, что уже проверял, а он махнул сердито рукой. Даже чемоданы приказал раскрыть. Солдаты рылись в них, что-то искали.

— Дальше, дальше! — подгонял Мюллер.

— Потом они вышли на перрон и там осмотрели все вдоль и поперек. Как раз стоял состав с цистернами. «Кто охраняет?» — спрашивает патруль. «Тут не бывает караульных», — отвечаю. «Начальника станции ко мне!» — так грозно он приказал. И как начал распекать начальника! А потом говорит: «Хорошо, до следующей станции этот эшелон будут сопровождать мои люди, а о том, что вы здесь ворон ловите, я доложу коменданту». Рассадил своих солдат и поехал.

— Вот как, — процедил сквозь зубы Мюллер. — Может, ты скажешь, когда именно связался с партизанами, явку, пароль? Ну, быстро!

Жандарм остолбенел. Только теперь он понял безнадежность своего положения. Гестапо не любит ошибаться — это он знал хорошо. Надежды на освобождение из этой, не совсем понятной для него, истории не было.

— Господин майор, господин майор, — упал на колени жандарм. — Господь бог тому свидетель, что я не партизан… — Жандарм дрожал и рыдал. Это еще больше раздражало Мюллера.

Смертельно перепуганный жандарм все ближе и ближе подползал к столу. Майору вдруг показалось, что этот ничтожный человек подкрадывается к его оружию. В перепуганных глазах жертвы мелькнула искорка смелости. Возможно, сказалось напряжение последних дней и сдали хваленые нервы, потому что майор схватил пистолет и мигом выстрелил в очумевшего от горя жандарма.

Прибежали часовые.

— Мерзавец! — заскрежетал зубами майор. — Хотел убить меня. Дайте в газету объявление: «Расстрелян за сотрудничество с врагом».

Когда двери закрылись, к Мюллеру возвратилось спокойствие. Майор позвонил Кругеру.

— Полковник, это были они. Семеро. Одеты в нашу форму. Один выдает себя за майора. Нужно проверить всех военных. Я сейчас же отдаю приказ. — Мюллер слышал, как сопел на том конце провода полковник, и, не ожидая ответа, продолжал: — Похоже на то, что они нас хорошо знают. Вышли из леса — и к вокзалу. Кому придет в голову мысль искать там партизан? Место русских — в лесу. А они сели спокойно в эшелон и поехали, оставив на память мины под цистернами. Мины могли быть замедленного действия…

— Майор, ваш психологический анализ блестящ, — перебил холодно Кругер, — но, может, вы скажете, где именно русские повыскакивали из эшелона?

Мюллер почувствовал в голосе полковника издевку.

— Одного типа уже допросил, — сухо ответил Мюллер, — но этого мало.

— Хорошо, майор, поддерживайте со мной связь, — уже примирительно процедил полковник.

НА СВЯЗЬ

У леса возле крайней хаты заботливо сложены дрова, холодный ветер треплет веревку с бельем. Наметанный глаз разведчика сразу видит, что здесь живет небольшая и небогатая семья. Олешинский с Олегом подошли к двери. Постучали. Не открывали им довольно долго. Наконец заскрипела дверь. Высокая худощавая пожилая женщина, увидев на пороге двух военных, онемела.