Пароль получен - [14]
— Надо непременно выяснить, что случилось. Я постараюсь это сделать. А вас мы устроим. У меня ключи от квартиры родственника жены, доктора Руха, он на Восточном фронте. Думаю, там вы будете чувствовать себя достаточно свободно. И наконец, связь: видимо, к тайнику, которым пользовался Бакман, выходить больше не следует. Но нужно срочно предупредить об этом связника. Это я тоже беру на себя.
Штольц был старым, опытным подпольщиком. Он не был коммунистом, но, как патриот, считал своим долгом участвовать в борьбе против фашизма. Еще в 1934 году он был арестован гестапо. Однако улик против него оказалось недостаточно, и три года спустя он был освобожден из тюрьмы. Некоторое время доктор не принимал активного участия в антифашистской деятельности. Заслужил репутацию вполне лояльного немца. В хранившемся в гестапо досье было даже записано, что, по донесениям осведомителей, доктор Штольц проявлял патриотические чувства, высказывался в поддержку нацизма, признавал, что совершил ошибку, не поняв вначале всей грандиозности планов национал-социалистов.
Между тем в годы войны Штольц установил связь с подпольной организацией немецких патриотов — группой Антона Зефкова и Франца Якоба. Эта организация развернула активную антифашистскую деятельность. К весне 1944 года она объединяла восемьдесят подпольных ячеек и групп. Она установила связь с подпольщиками Бреслау, Ганновера, Дрездена, Штутгарта, Дюссельдорфа, печатала листовки, распространяла их в разных районах страны. Впоследствии, когда гестаповцам удалось напасть на след отважных подпольщиков и схватить их, фашистский трибунал в своем приговоре признавал, что коммунисты развернули «столь активную деятельность, что она превратилась в серьезнейшую опасность для государства».
Когда решался вопрос о явках для Рудольфа Янга, доктор Штольц и был назван на «крайний случай».
У доктора были обширные связи. Занимаясь частной практикой, он принимал у себя в кабинете видных нацистских чиновников, гестаповцев, высших военных чинов. Если бы они могли предполагать, что получаемые от них гонорары доктор передавал на приобретение пишущих машинок, гектографов, на которых печатались появлявшиеся чуть ли не ежедневно в самых разных районах Берлина антифашистские листовки…
— Итак, мы все решили. Моя дочь проводит вас до вашей квартиры. К вечеру я попытаюсь узнать что-либо о Бакмане.
Штольц позвал:
— Анна!
В кабинет вошла девушка, открывавшая Янгу дверь.
— Познакомьтесь: моя дочь Анна, — сказал Штольц и добавил: — Можете ей доверять.
На своей машине марки БМВ Анна отвезла Янга в дом, где ему предстояло жить.
Три большие комнаты на последнем, седьмом этаже были обставлены старомодной мебелью. Хотя здесь давно уже никто не жил, в комнатах было чисто. Кто-то, видимо Анна, убирал здесь, поддерживал порядок.
— Я оставлю вас хозяйничать. Вечером, думаю, увидимся, — сказала девушка.
Проводив Анну, Янг внимательно осмотрел квартиру, проверил черный ход, куда вела дверь из кухни. Потом отправился на Унтер-ден-Линден, из автомата позвонил на службу фон Дейгелю. Тот очень обрадовался, услышав голос Янга.
— Я сейчас в кафе Бауэр. Хочу перекусить. Не желаешь составить компанию? — спросил Янг.
Фон Дейгеля не пришлось упрашивать.
Они позавтракали в кафе, и, когда распрощались, Янг укрепился в уверенности, что, по крайней мере, фон Дейгеля никто о нем не расспрашивал. Если бы нацисты стали разыскивать капитана, живущего у Бакмана, и напали на его след через тех офицеров, с которыми Янг встречался, конечно, фон Дейгель вел бы себя иначе. Нет, пока в этом направлении все было спокойно. Теперь надо было еще встретиться с Ругге, чтобы проверить и его.
Расставшись с фон Дейгелем, Янг позвонил Ругге, вызвав его в кафе на Фридрихштрассе. Тот не заставил себя ждать. Янг снабдил его несколькими сотнями марок, и Ругге расцвел… Он пустился рассказывать о том, что предпринимает решительные действия, дабы обеспечить их бегство из Берлина, когда русские подойдут ближе, что уже есть возможность перевести деньги в швейцарский банк. Но Янг возразил: пока не следует торопиться, он верит, что средство, необходимое для того, чтобы не допустить краха третьего рейха, будет найдено.
Было очевидно, что и Ругге пока не трогали ни гестапо, ни криминальная полиция. Янг мог с облегчением вздохнуть, хотя понимал: те, кто напал на след Бакмана, не могли не знать, что у того жил некий армейский капитан. Об этом, конечно, рассказали соседи Бакмана. Но если так, то полицейские ищейки должны непременно попытаться разыскать этого капитана. А может быть, они хотят вырвать признание у Бакмана и поэтому не предпринимают активных розысков?
Ответ на все вопросы Янг получил вечером. В его новой квартире раздался телефонный звонок. Он поднял трубку и услышал голос Анны Штольц. Она просила его прийти к месту, которое назвала. Янг вышел из дому и пошел по направлению к условленному месту. Вскоре рядом затормозила знакомая машина. За рулем была Анна, на заднем сиденье он увидел доктора Штольца. Янг сел рядом с доктором, машина резко взяла с места.
— Нам удалось выяснить кое-что о Бакмане, — сразу же начал доктор. — Он попал в руки гестапо из-за собственной оплошности. Вчера он случайно встретил на улице человека, с которым некогда состоял в одной ячейке. Тот узнал его, остановил, они поговорили и расстались. Бакман не принял мер предосторожности и отправился к себе домой. Ему и в голову не пришло, что старый знакомый, давно ставший «добропорядочным немцем», выследил, где он живет, и тут же сообщил гестапо, что Бакман — подпольщик. Два часа спустя гестаповцы ворвались к Бакману, устроили в его квартире засаду. Затем увезли его с собой. Им известно, что у него жил какой-то офицер в чине капитана. Что говорит Бакман на допросах, пока узнать не удалось.
В романе Героя Советского Союза М. С. Прудникова «Особое задание» рассказывается о трудной и почетной службе чекистов в годы Великой Отечественной войны. В книге нарисованы яркие образы разведчиков, подрывников, коммунистов-подпольщиков, правдиво показаны тяжелые будни партизанской жизни.
Герой Советского Союза М. С. Прудников известен читателю по произведениям «Неуловимые», «Неуловимые действуют», «Особое задание», «Разведчики «неуловимых». Он также один из авторов фильма «Как вас теперь называть». Его новая повесть «Операция Феникс» посвящена контрразведчикам, их трудной борьбе против происков зарубежной агентуры. В книге показаны коварные приемы и методы империалистической разведки, основанные на эгоизме, алчности, беспринципности. Автор рисует привлекательные образы наших контрразведчиков, с честью и славой выполняющих свой долг.
О героической, сложной, напряженной и опасной работе советских чекистов пишут не часто. Сами же о себе они рассказывают еще реже. Между тем славные дела советских чекистов — людей, стоящих на страже нашей государственной безопасности и мирного труда, — заслуживают внимания читателей.Сборник, который сейчас открываете вы, состоит из очерков и рассказов, которые написали сами работники КГБ… Авторы этих произведений, как правило, были и главными участниками описываемых событий. Можно сказать, что как литераторам им не пришлось ничего выдумывать.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.