Пароль - Балтика - [4]

Не раз Борзов пролетал над крепостью Кенигсберг с торпедами, бомбами, минами, не раз в море торпедировал суда противника. Теперь в городе Калининграде есть улица лидера торпедоносцев, как бы возглавляющая строй улиц, названных именами летчиков Первого гвардейского и других полков балтийской авиации.

Мне пришлось побывать в подразделении авиаторов, которое принимало участие в учениях "Братство по оружию — 80".

За отличные действия на учениях авиаторы получили благодарность министра обороны.

Среди пилотов я увидел одного, удивительно похожего на штурмана Андрея Шевченко. Андрей, высокий, стройный лейтенант, причинял массу хлопот начальнику вещевого довольствия: ему требовалась обувь сорок пятого размера.

В юности Андрей был ужасно худ, и приятели в изюмской школе фабрично-заводского ученичества на Украине называли его кащеем. Прозвище сохранилось и тогда, когда он стал токарем на паровозно-ремонтном заводе. Шевченко всерьез занялся спортом. Когда задумал пойти в авиацию, друзья смеялись:

— Где уж тебе!

Но остряков, также проходивших медкомиссию, забраковали, тогда как Андрей стал курсантом штурманского факультета Ейского училища, а затем штурманом в Первом полку. Когда началась война, жену штурмана и пятилетнюю дочку Нину эвакуировали в тыл. Андрей не смог проводить — выполнял боевое задание. Но ни на минуту не забывал их. Не так часто, правда, писал письма. Свою любовь выражал в двух песнях. Одна рассказывала о широко раскинувшемся море. Другая — о летчиках:

"В далекий край товарищ улетает, За ним родные ветры улетят…"

Дальше говорилось, что "знакомый город может спать спокойно и видеть сны и зеленеть среди весны…"

Андрей Шевченко вкладывал в эту песню много личного. Может быть, он напевал ее, пролетая летом сорок первого и над Кенигсбергом…

Дочь Шевченко привезла на Балтику горсть земли с Украины. Спрашивала, как воевал и погиб ее отец. Андрей Шевченко погиб на глазах А. Я. Ефремова. Бомбардировщик вспыхнул над островом, в несколько мгновений пламя охватило моторы и фюзеляж. Наверное, машина была повреждена над Берлином, или в пути ее атаковали перехватчики…

Совершает посадку экипаж воздушного корабля с бортовым номером "10", и хочется сказать — попадание в десятку, настолько точно приземлился самолет.

Молодые авиаторы вернулись из дальнего полета. Выполняли в глубинах моря ответственную задачу — поиск подводной лодки "противника". Известно, что подводные крейсеры обладают арсеналом средств, препятствующих их обнаружению. Так что засечь их — дело нелегкое. Но по лицам, по глазам членов экипажа, по безудержному смеху, сопровождающему каждое слово лейтенанта, ясно: задание выполнено.

— Она направо — я за ней. Не уйдешь, думаю, — заливается соловьем лейтенант, такой молодой и веселый, что невозможно не оглянуться на Героя Советского Союза Николая Дмитриевича Иванова. Сейчас Н. Д. Иванов, мягко говоря, пополнел, а в сорок первом был вот таким же худеньким сержантом и… таким же балагуром.

Послушаем же лейтенанта.

— Мисс, — говорю, — давайте познакомимся. Мы есть гвардейский экипаж, произношение, как у иностранца, разговаривающего при помощи словаря. — Мы есть гвардейцы, и напрасно опускаете голову, то есть зарываетесь в ил. Достанем, говорю, из-под земли. И тут как раз вот она, дорогая. Докладываю, мол, так и так. Настиг, говорю, есть контакт, и радирую: дорогая, если я обнял, ну, значит, догнал, то уж не отпущу. Серию желаете "бом-бом" с фейерверком или сами подниметесь? У нас, — знакомлю с обстановкой, сильнейший зюйд-вест, но небо пока чистое, и зонтик не требуется… И красотка сама отдает сердце и руку…

Повторю: поиск подводной лодки, установление контакта с ней и умение удержать контакт — дело трудное. Немало часов находился экипаж над морем, с первой до последней минуты все — в напряженной работе. И если достает сейчас сил шутить, представляя подводный крейсер в виде некой мисс, пытающейся избегнуть знакомства, значит молодые летчики в долгом полете над волнами чувствуют себя в своей стихии и готовы к выполнению настоящих боевых задач.

Один из лейтенантов ростом и обувью Гулливера напоминает оставшегося навсегда молодым Андрея Шевченко, другой доброй шуткой — Николая Иванова. Все это так. Но главное — летчики восьмидесятых лет напоминают славную гвардию готовностью по первому сигналу стать на защиту Советской Родины, решительным, и умелым почерком в небе над морем. Вот и Герой Советского Союза Андрей Яковлевич Ефремов, который целый день провел на отдаленной базе, в восторге от сыновей и внуков.

— Был на полетах, — говорит Ефремов. — Здорово молодые действуют. Настоящая боевая работа…

Эстафета доблести гвардейских торпедоносцев — в надежных руках.

Полк вступает в бой

Утром 21 июня сорок первого года парторг Первого минно-торпедного авиаполка Военно-Воздушных Сил Краснознаменного Балтийского флота Алексей Петрович Усков, замещавший вызванного в Ленинград замполита Г. 3. Оганезова, совершал обход эскадрилий. День замечательный, солнечный, безоблачный, и обход эскадрилий — одно удовольствие. Близ штаба эскадрильи М. Н. Плоткина. Ускова догнал замкомэска-3 И. И. Борзов, только что вернувшийся из очередного отпуска, и они вместе пошли на самолетную стоянку.