Пароход идет в Яффу и обратно - [85]
Можно выдвинуть предположение: Вера, жена Гехта, свояченица Николая Асеева, была близко знакома с Маяковским, Гехт бывал у Маяковского и Лили Брик и там мог познакомиться с Яковом Блюмкиным, фигурой мрачной и загадочной, — убийцей германского посла фон Мирбаха, чекистом, разведчиком, дружившим с Сергеем Есениным, Владимиром Маяковским, упоминавшимся в стихах Николая Гумилева.
Вряд ли пути Гехта и Блюмкина могли пересечься раньше, в начале 1920-х годов в Одессе. Скорее всего, два одессита встретились в конце 1920-х в салоне Лили Брик.
На допросе в НКВД в 1944-м Гехт упоминает о знакомстве с Блюмкиным:
«…Случайно в 1926 году столкнулся на улице с Яковом Блюмкиным — бывшим секретарем Троцкого.
— Что, — спрашивает, — пишет сейчас Бабель?
— Рассказы, — говорю, — о чекистах…
— А-а, — засмеялся, — „Вечера на хуторе близ Лубянки“… Побасенки стороннего наблюдателя».
Известно, что Блюмкин с декабря 1923 года поселяется в Яффе с фальшивыми документами. Для прикрытия он открывает прачечную, занимается сбором информации о ситуации в подмандатной Палестине и британских колониях Ближнего Востока. Неизвестно, какие именно сведения он собрал, но бесспорно одно — если дореволюционную Одессу, клуб «Маккаби», эвакуацию в феврале 1920 года Гехт описывал по своим воспоминаниям (причем выводил под вымышленными именами реальных людей: Эмма Зегер — танцовщица Эльза Крюгер, Меерзон — журналист Яков Натансон, издатель популярной газеты «Одесские новости»), то реалии жизни Палестины — и бытовые, и политические — только со слов очевидца. Нельзя, разумеется, утверждать, что никто, кроме Блюмкина, из знакомых Гехта не бывал в Палестине. Но упоминание английского разведчика, перипетии столкновения политических сил, вероятное знакомство с Владимиром Жаботинским и Иосифом Трумпельдором — все это склоняет к мысли о Блюмкине.
Да, повесть написана в советское время, и, разумеется, один из героев заявляет, что «на Палестину мы много надеялись, но мало от нее получили». И тем не менее более трех четвертей действия происходит именно в Палестине, часть в Одессе, а Биробиджан — скорее фон для рассказа о быте колонистов, жизни Иерусалима и Тель-Авива, столкновениях с английскими властями и с арабами, нежели описание трудовых подвигов переселенцев Биробиджана.
В 1930-х годах Гехт, по словам Константина Паустовского, «…непрерывно скитается по Советскому Союзу. Почти нет таких уголков нашей страны, где бы он не побывал и где его нельзя было неожиданно встретить». Такими уголками были еврейские колхозы Украины и Биробиджана. Но Палестину, труд ее поселенцев, освоение пустыни, строительство нового города Гехт описывает с явной симпатией.
И еще одна трогательная деталь — описание встречи матери с вернувшимся из Палестины сыном. Гехт, в одном из писем назвавший себя «горьким сиротой», пишет о том, чего был лишен и о чем мечтал.
Образ матери появляется и в повести Гехта «Поучительная история» (1939). Повесть об уволенном по подозрению во вредительстве Моисее и человеческом равнодушии, подлости, клевете, страхе и безразличии заканчивается — в традициях советской литературы — победой справедливости. Моисея восстанавливают на работе, враги повержены, нашлись неравнодушные люди. Но финал повествования посвящен не прославлению трудовых подвигов (хотя Моисей и стал героем производства), а приезду матери. И вместо произнесения торжественной речи, забыв о газетчиках, начальстве, трудовом коллективе, он бежит навстречу матери. «Добежав до нее, Моисей смущенно протянул руку, зачарованно оглядывая мать — опрятную, независимую, спокойно поправляющую на несгибаемых плечах свою белую пушистую шаль». В повести упоминается и встреча с братом, вернувшимся из Палестины и отправляющимся в Биробиджан.
Во время допросов в 1944-м Гехту припомнили и «Поучительную историю», и написанную год спустя повесть «Вместе», впервые в советской литературе рассказавшую о методах фабрикации дел и допросах в НКВД в 1937 году, — это было одним из главных пунктов обвинения.
В обвинительном заключении упоминается и знакомство с Блюмкиным, и повести: «Через писателей Бабеля, Ивана Катаева, Мих. Кольцова, через Я. Г. Блюмкина — бывшего секретаря Троцкого (все арестованы) связался с троцкистами. <… > В своих литературных произведениях — романах „Поучительная история“ и „Вместе“ („Опасность“) — оклеветал органы НКВД, Прокуратуру, советское судопроизводство. Хранил отклики антисоветски настроенных читателей».
Гехт был приговорен к восьми годам исправительно-трудового лагеря. В лагере его фамилию расшифровали «Грустный еврейский художественный текст». В 1946-м из подмосковной шарашки его отправили в северные лагеря — за отказ давать показания на соседей по бараку. Возможно, это спасло его от повторного обвинения. В 1949-м, в разгар борьбы с космополитизмом, ему не добавили срок за произведение о жизни Палестины. А ведь там шла речь и о сионистском движении в дореволюционной Одессе, и о выступлении Жаботинского, упоминались Хаим Бялик, Саул Черняховский, Иосиф Трумпельдор, Иосиф Клаузнер.
После освобождения и реабилитации Гехт продолжал работать, выходили его книги. Последнюю, «Долги сердца» (1963), принесли ему в больницу за несколько дней до смерти. В официальном некрологе «аравийская повесть» не упоминалась. Не было там и упоминания о годах лагеря (его вычеркнули из текста). А затем последовало забвение.
В рассказах, составивших эту книгу, действуют рядовые советские люди - железнодорожники, нефтяники, столяры, агрономы, летчики. Люди они обыкновенные, но в жизни каждого из них бывают обстоятельства, при которых проявляются их сообразительность, смелость, опыт. Они предотвращают крушения поездов, укрощают нефтяные фонтаны, торопятся помочь попавшим в беду рабочим приисков на Кавказе, вступаются за несправедливо обиженного, отстаивают блокированный Ленинград и осажденную Одессу. События порой необыкновенные, но случаются они с самыми простыми людьми, не знаменитыми, рядовыми.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».
Рассказ об островах Курильской гряды, об их флоре и фауне, о проблемах восстановления лесов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.